Средняя общекриминальная школа. Ирина ГрадоваЧитать онлайн книгу.
пониманием. Но у моих такого не бывает. У них только чтение с полным непониманием. Очень повезло, что это было урок для школы, а не для города или области. Открытый урок прошел нормально, если не считать того, что Евгенов орал, Соломин махал ножницами, а Ларионов мне рожи строил.
– Евгенов – это который тогда собственное имя забыл? – припомнила Ленка.
– Он самый. Ты видела этот позор, да? Пока ему не сказали, что он Даня, он этого не помнил.
Я решила перевести разговор в более конструктивное русло.
– Какой предмет будете вести в этот раз?
– Русский, – сказала Марина Павловна и допила компот. Выглядела она заправским алкоголиком.
Честно говоря, меня давно грызла мысль, зачем вести английский в ее классах, когда они даже русским толком не владеют, хоть это их родной язык. Как сказала приехавшая из Казахстана коллега, даже коренные казахи на русском говорили чище, чем класс Марины Павловны. Они ухитряются отличиться и на русском, а уж про английский можно рассказывать бесконечные байки. Взять, например, недавнюю историю с переводом слова «butter». Дети должны были выучить дома слова по теме «Продукты», а я хотела проверить, насколько качественно они это выполнили. Понимая, что спрашивать слова письменно нет смысла – не напишут – я приступила к устному опросу. Дура, что тут скажешь.
– Что такое «butter»? – опрометчиво спросила я. Вариантов перевода было дано на удивление много.
– Луна!
– Сама ты луна, это солнце! Солнце, отвечаю! Зуб даю!
– Девять!
– Ты совсем дурак, да? Это пять!
– Так-так… Это еда какая-то, – тихо протянул задумчивый мальчик. – Помидор, точно!
Тогда правильный ответ дала только Марина Павловна, которая обычно сидит на моих уроках на последней парте и проверяет бесконечные тетради. Она никогда не учила английский, но после моих объяснений начала в нем ориентироваться и с лету называла формы глагола to be в настоящем простом времени (а вообще, ей лучше всего давались модальные глаголы).
И ладно бы третьеклассники путались только в английском! При сложении 4 и 5 у многих получалось 45, у продвинутой девочки – 4,5. Вожделенную девятку получали только избранные. И это несмотря на то, что решению примера предшествовало очередное объяснение смысла выполняемых действий! Мой любимый перл в плане русского языка выглядел замысловато: слово «иметь» было написано в три слова. Подавив приступ смеха, в той же работе я прочитала нечто непереводимое, по поводу чего терялась в догадках очень долго: «у него сегодня день рождения и ног». Сам ученик не смог объяснить перевод, поэтому тайна осталась ждать разгадки. Кроме того, были двое детей, имеющих своеобразное понятие о буквах. Они писали все сплошным текстом, в странной кодировке, смешивая в одном «слове» цифры и буквы. Причем ничто из написанного не соответствовало тому, что должно было быть. Помимо прочего, сведения из разных школьных предметов смешивались в причудливую кашу, поэтому я неоднократно сталкивалась с тем, что дети перепутывали слоги и слагаемые между собой.
Вот