Дживс и феодальная верность. Дживс готовит омлет. На помощь, Дживс! Держим удар, Дживс! (сборник). Пелам ВудхаусЧитать онлайн книгу.
сила десятерых, и, невооруженный, я буду перед ним как колос перед серпом.
– Прекрасно сказано, сэр, если мне позволительно заметить, и ваша оценка ситуации абсолютно верна. Мускулатура у мистера Чеддера такая, что ему ничего не стоит раздавить вас как муху.
– Вот именно.
– Он ударит один раз, и от вас ничего не останется. Он переломит вас надвое голыми руками. Разорвет вас на куски.
Я поморщился. Хорошо, конечно, что Дживс понимает всю серьезность положения, но эти грубые натуралистические подробности показались мне излишними.
– Совершенно незачем расписывать режиссерский сценарий, Дживс, – сказал я с некоторым холодком в голосе. – Я веду к тому, что, вооруженный дубинкой, я смогу бестрепетно встретить его лицом к лицу. Вы согласны?
– Полностью, сэр.
– Тогда вперед, – распорядился я и запрыгнул на пассажирское место.
Эта дубинка, о которой мы говорили, представляет собой довольно короткое резиновое приспособление, на первый взгляд даже не поверишь, что она годится, чтобы справиться с противником такого тоннажа, как Сыр Чеддер. В спокойном состоянии она совсем не кажется таким уж грозным оружием. Но я видел ее в действии и знал ее, как выразилась бы Флоренс, потенциальные возможности. Однажды в Деверил-Холле по соображениям совершенно бесспорным, но сейчас слишком долго рассказывать, Дживс съездил ею по макушке полицейскому Доббсу, добросовестному стражу порядка, и бедняга где стоял, там и упал, как тихий дождь с небес на землю упадает[51].
Есть такая песня, ее часто поют священнослужители на деревенских концертах:
Я не страшусь врага в блестящих латах,
Как ни сверкает острие его копья.
Не помню, как там дальше, да это и не важно. Просто я хочу сказать, что эти слова очень точно передают мои ощущения. Я не сомневался, что с дубинкой в руке буду держаться уверенно и спокойно, сколько бы Чеддеров ни ринулось с пеной у рта на меня.
Все прошло согласно плану. Проделав приятную поездку, мы подъехали к крыльцу Беркли-Меншенс, вошли в квартиру, там, как и предусматривалось, лежала дубинка, Дживс вручил ее мне, я его поблагодарил в нескольких изысканных выражениях, он отправился на свою оргию, а я, перекусив в клубе «Трутни», забрался в свою машинку и взял курс на Бринкли-Корт.
Первым человеком, которого я увидел, возвратившись часа через два в Бринкли-Корт, была тетя Далия. Она, как расстроенная тигрица, ходила в холле из угла в угол. От ее утренней жизнерадостности не осталось и следа – меня встретила опять сникшая и подавленная тетя, так что сердце у меня екнуло от жалости.
– Вот тебе на! – сказал я. – Престарелая родственница, что случилось? Неужели ваш план не сработал?
Она мрачно пнула подвернувшийся стул, и он улетел в неведомую даль.
– Моему плану не представилось возможности сработать.
– Отчего? Спод не приехал?
Она обвела хмурым взглядом холл, наверно, надеялась, что подвернется еще один стул, который можно было бы пнуть. Но стула в пределах сферы ее влияния не оказалось, поэтому
Образ из шекспировского «Венецианского купца».