Поэтика детектива. Петр МоисеевЧитать онлайн книгу.
относительно диалогов: детективный диалог отличается стремительностью и недоговоренностью, его задача – продвигать действие вперед и интриговать читателя. Диалоги Тэй не только естественны, но и жизнеподобны; читая диалоги Конан Дойля или Кристи, мы словно смотрим сцену из спектакля; читая диалоги Тэй, мы словно слушаем разговор реальных людей, лишь немного «подчищенный» и «закругленный» писателем.
Еще один писатель, ярко иллюстрирующий несовместимость детектива с реалистической манерой письма, – наш современник Леонид Абрамович Юзефович. Именно его стоило бы считать создателем ретродетектива, хотя таковым обычно называют Акунина. И дело не только в том, что при издании первых редакций первых ретродетективов Юзефовича не была проведена соответствующая рекламная кампания. Дело в самой специфике трилогии о Путилине или, скажем, «Казарозы». При сравнении, например, «Костюма Арлекина» (первого романа о Путилине) с любым романом о Фандорине очевидно, что Акунин создает совершенно условный (хотя и яркий) мир и столь же условного (хотя и запоминающегося) героя. Петербург Юзефовича, как и Иван Дмитриевич Путилин, более «живой», полнокровный и трехмерный. Но именно это и ставит романы писателя если не за границей детективного жанра, то на самой этой границе. Это признает и сам писатель:
Мне кричать не хочется. Я много лет работаю в школе, преподаю историю, и знаю, что кричит только плохой учитель. Знаете, какой самый верный способ заставить детей слушать себя? Начать говорить тихо. Некоторые наши талантливые писатели, особенно женщины, умеют понижать голос до шепота и этим заставляют прислушиваться к себе. Я использую другие приемы – замену крика. К примеру, сюжет обязательно должен содержать какую-то тайну. Для меня детективные сюжеты – всего лишь способ заставить читать мои романы, в которых собственно детектив далеко не самое важное. А что важно, каждый решает сам[16] [выделено мной. – П. М.].
Интересна одна оговорка, сделанная писателем в только что процитированном интервью. В ответе на вопрос, почему действие его детективов происходит в прошлом, Юзефович отвечает:
Распутать серьезное современное преступление можно только совместными усилиями многих профессионалов. Причем среди тех специфических знаний, которыми эти профессионалы должны обладать, знание человеческой психологии занимает, пожалуй, не главное место. Мне же интересен прежде всего человек. Мой герой – во-первых, одиночка. Во-вторых, в XIX в. он выходит на борьбу со злом, вооруженный только знанием «во человецех сущего». Если он с таким оружием выйдет на бой в современной жизни, это будет равносильно попыткам остановить танк, стреляя по нему из трубочки жеваной бумагой.
Другими словами, писатель а) признает, что ему интересен человек, а не детективная загадка; б) считает, что методы его героя приложимы к реальной жизни – по крайней мере, были приложимы на определенном историческом этапе. Для сравнения представим
Леонид Юзефович: «Мне не хочется кричать» // АиФ Москва. № 19 (513). 07.05.2003. <http://moskva.aif.ru/issues/ 513/ 14_01 >.