Я – человек-выстрел. Луис СуаресЧитать онлайн книгу.
откуда вы и через что вам пришлось пройти, знают о том, чем вам пришлось пожертвовать, но людям, которые пытаются извлечь из тебя какую-то выгоду, все равно.
Человеком, который объяснил мне разницу между доходами и прибылью и рассказал мне о многом другом, был Бруно Сильва. Бруно был нашим спасением в те первые месяцы в Гронингене. Я помнил его как игрока сборной Уругвая и в клубе «Данубио» – одним из тех, которые были третьими в Уругвае, сразу после «Насьоналя» и «Пеньяроля». Мы встречались, чтобы вместе посмотреть матчи чемпионата Уругвая, или собирались семьями на барбекю. Нам не удалось найти уругвайский стейк, поэтому мы брали бразильское мясо у бразильца, который долгие годы играл в «Гронингене», – Уго Альвес Веламе. Тогда он работал тренером в академии клуба и был одним из тех, кто поддерживал нас с Софи. Он стал нашим переводчиком во всех наших делах с клубом.
Бруно рассказал мне все, что знал о «Гронингене». Это был средний клуб, пытающийся закрепиться в еврокубках, пробившись в них впервые за последние 14 лет. У них был впечатляющий новый стадион на 22 000 мест, а стабильная финансовая состоятельность позволяла им всегда вовремя выплачивать мне зарплату. К счастью для нас, Уго и Бруно были рядом; они существенно упростили нам жизнь. Мы втроем дружили семьями и часто проводили время вместе. Они помогали мне на поле, а их семьи помогали и мне, и Софи в бытовых делах. Они просто замечательно к нам относились, особенно учитывая то, что мы были еще совсем детьми, понятия не имевшими, как жить. Они, конечно, не могли знать, чего я в итоге добьюсь, – их поддержка была совершенно бескорыстной.
Когда мы приехали, Бруно не играл, поскольку был травмирован. Софи спросила его, играет ли он за первую команду, и когда он ответил, что да, мы были поражены – игрок основной команды «Гронингена»? Вау. Приключение начиналось.
Как и любой уважающий себя уругваец, Бруно любил матэ. Я тоже изредка пил его, когда мне было 18 или 19, с моим папой или партнерами по команде. Но когда я уехал из Уругвая, я только стал еще большим уругвайцем, чем был до этого. Трудно объяснить, что такое, по сути, матэ. Я всегда говорил «ливерпульцам», что это что-то вроде горького зеленого чая, который мы заливаем кипятком и пьем через металлическую соломинку. Где бы вы ни увидели компанию уругвайцев, среди них наверняка найдется один, у которого будет с собой фляга, из которой он нальет кипяток в небольшую кружку, а выпив, передаст товарищу. Мы с Бруно пили очень много матэ. Тогда я не знал, как правильно заполнить листями калебас, я даже не знал, как вскипятить воду. Бруно многому меня научил.
На тот момент ему было 27, и я помню, как он, вздыхая, говорил мне: «Играть мне осталось недолго». Я думал – как долго мне еще расти до его лет, и сейчас, когда мне 27, я рассказываю вам эту историю.
Став еще большим уругвайцем, чем когда я жил в Уругвае, я еще более восторженно смотрел матчи моего любимого «Насьоналя» в уругвайской лиге. Сперва я просто говорил: «Так, в восемь часов я буду смотреть матч, поэтому просьба меня не беспокоить». Со временем, однако,