Эрхегорд. Сумеречный город. Евгений РудашевскийЧитать онлайн книгу.
запомните. Новая жизнь Хубистану не подвластна. Его дух не войдет в дома, где все живут открыто, готовые к переменам, где никто не держится за прошлое. Такие люди мгле не нужны. Они могут всю жизнь провести на одном месте, не отходя от него ни на шаг, но готовы при первой необходимости сделать этот шаг без сомнений и сожалений. В этом их сила.
Смирившись со своим счастьем, мы погибнем, как когда-то погибли Предшественники. Жизнь застывшая – камень и жизнью более называться не может.
– Не только это, – кивнул Сольвин, – но да, и золотые волосы тоже.
– Это многое объясняет…
Теперь я понимал, что именно происходит в городе, однако ни на шаг не приблизился к тому, чтобы покинуть Багульдин. Это удручало.
– Различий много. Вы и сами видели, – продолжал Сольвин. – Комендант, конечно, прав. Это мерзость. Какой-то глупый обман. Твердость духа – наша последняя надежда. Вы заметили, какие у него глаза? В них был туман!
– В них было небо, – промолвил я.
Хозяин подворья удивленно посмотрел на меня. Хотел что-то сказать, но тут в дверь постучали. Слуги принесли ужин.
Странно было думать о еде после всего случившегося. Впрочем, я догадывался, что с Сольвином это происходит часто. Он уже привык.
«Но разве можно привыкнуть к такому?!»
Хозяин подворья, чуть поклонившись, широким жестом пригласил меня к столу:
– Не так сытно, как в лучшие дни, но вы сами понимаете – запасы не бездонны, а туман перекрыл подвозы.
Я с благодарностью кивнул в ответ.
На резном каменном столе нас ждало жаркое из крольчатины и саэльского картофеля, салат из горных цветов, запеченные в тесте одуванчики, вареная птица с яблоками.
– А это подарок от моих друзей. – Сольвин указал на шарики влажного ломкого сыра с синими вкраплениями. – Очень советую. Горлинский сыр. Из-за тумана его теперь трудно раздобыть. Я бы сказал, невозможно.
– Но вы смогли.
– Я же говорю, подарок от друзей.
На отдельном блюде лежали странные хлебцы: в твердой корочке снаружи, но рассыпчатые, как песок, внутри. Их нужно было целиком класть в рот и придавливать языком к нёбу – песочек рассыпался, мгновенно размокал и приятно вязал рот. По незнанию я один хлебец раскусил и весь обсыпался. Сольвин коротко рассмеялся, но, смутившись своей неучтивости, предложил мне сразу несколько салфеток.
– В добрую Гунду! – сказал он, подняв чашу с ягодной настойкой.
– В добрую, – отозвался я, уже привычный к застольным приветствиям.
Сейчас, в кресле на сартонных подушках, с беспечной улыбкой, хозяин подворья ничем не напоминал Сольвина, которого я увидел здесь еще два часа назад.
Я пришел к нему в полночь, уверенный, что он готовится ко сну, однако Сольвин был в полном облачении. Более того, взволнованный, покрытый испариной, ходил по комнате от стены к стене, то и дело протирал влажные ладони тряпкой и тревожил кинжал на поясе: вытаскивал его из ножен до середины, а потом резко вбивал