Больше, чем одиночество. Наталья КостинаЧитать онлайн книгу.
На пятерку я даже не надеюсь – в экономике, какой бы то ни было, я не сильна и, как утверждает Татьяна, цифры путаю с буквами китайского алфавита. К тому же преподша с самого начала меня не залюбила…
– На! А я побегу на стол накрою…
Татьяна, рысью пересекая кухонное пространство, быстро сует мне картонку с яйцами и удирает от жировых испарений. Я тыкаю в картошку ложкой – кажись, прожарилась, разбиваю яйца, солю и быстро перемешиваю. Получается весьма аппетитное блюдо, которое Танька почему-то именует «жаркое по-свински». Тащу сковородку в нашу комнату, где мой ноутбук уже бережно переставлен на койку, а на столе ждут своего часа подставка под горячее и две вилки. Тарелки мыть моя соседка также не любит, и в этом я с ней солидарна – поэтому картошку мы съедаем прямо со сковородки, без остатка.
Танюха не удержалась и купила пива и грамм двести корейской морковки – к «жаркому по-свински» все это подходит как нельзя лучше. Даже чай она успела заварить – причем не в чашках, а в заварнике. Я ненавижу одноразовые чайные пакетики на хилых нитках и люблю по-настоящему крепкий чай, разливаемый из накрытого полотенцем заварничка… я и Татьяну к нему пристрастила.
– Пивас будешь?
– Давай…
Все равно мне не одолеть эту экономическую премудрость. Если честно, я больше надеюсь на вечный студенческий авось, а также на халяву, которую нужно не забыть впустить в форточку ровно в полночь, положив на столе раскрытую зачетку. Потом зачетку нужно захлопнуть, еще лучше – перехватить резиночкой, чтобы она даже случайно не смогла раскрыться, потому как халява – штука тонкая, капризная и улетучивающаяся мгновенно. Надеюсь, с халявой или без нее я как-нибудь справлюсь – хотя бы на трояк. Стипендию мне все равно дадут – остальные экзамены я сдала на сплошные «отлично». А завалю – пересдам… Ну почему сразу «завалю»? – думаю я, отмечая по ходу, что картошка удалась. Танюха подчищает сковородку со своей стороны, аппетитно хрустя морковкой и хлебной горбушкой. Она разливает бутылку до конца, прихлебывает и блаженно щурится – совсем как сытая кошка.
– Вот закончим с тобой наш «кулек» и разъедемся, – почему-то печально говорит она. – И никто меня так больше не накормит…
– А сама?
– Самой невкусно…
– Мне тоже вкуснее, когда мама готовит, – соглашаюсь я.
– Я своей давно пофиг. Она меня обратно и не ждет. Думаешь, зачем она меня сюда сбагрила? Потому что тут дешевле, чем у нас в столице? Не-е-ет… Мани тут не главный вопрос. Я финансово ей здесь еще дороже обхожусь… зато глаза не мозолю. Я ее напрягаю до истерики. До поросячьего визга просто… Моей любимой мамочке проще выплачивать мне пособие, и чтобы я сидела за шестьсот кэмэ и не отсвечивала. Если б она могла, она бы вообще забыла, кто я такая и как меня зовут! – Татьяна мрачно, отсутствующим взглядом смотрит в окно.
За окном дождь со снегом – та еще погодка. По стеклу бегут струйки, деревья внизу голые, мокрые, все какое-то безнадежное, совсем как настроение моей соседки.
Да…