Бес в ребро. Георгий ВайнерЧитать онлайн книгу.
недоверчиво уставились на него, а Ларионов положил на пол мою сумку, цветной мешок, скинул на вешалку плащ и взял у меня из рук фотоаппарат.
– Маринка, знаешь, что это такое?
– Фотоаппарат. Но карточки…
– Будут, будут тебе карточки! – Обнял ее за плечи и уверенно повел в гостиную, будто сто раз бывал у нас дома. – Это, Маринка, аппарат, да не совсем обычный. Называется «Полароид»…
Он усадил ее на стул, а мы с Сережкой с любопытством следили за ними. Я опасалась, как бы он не выдумал какой-нибудь глупой шутки, вроде вылетающей из объектива птички вместо фотографии. А он серьезно спросил ее:
– Слушай, если тебе нужно фото на такой важный документ, может быть, наденем тебе мою фуражку? Все-таки ты природу будешь охранять…
– Не природу, а памятники, – поправила Маринка, но идея ей явно понравилась, она с охотой нацепила его фуражку, сдвинула чуть на затылок.
Ларионов быстро открыл футляр – обычный крупный фотоаппарат. Навел резкость, а Сережка бормотнул завистливо под руку:
– Темно здесь, ничего не проработается…
– Проработается, – уверенно сказал Ларионов. – Маринка, смотри на меня, головой не тряси, не моргай – выдержка большая, а то будешь на снимке как сонная курица…
Нажал на кнопочку, короткая ослепительная вспышка блица, шуршащий картонный шорох, и откуда-то из-под аппарата выползла квадратная карточка.
– Прошу, фото готово, – протянул Ларионов Маринке карточку.
– Так тут же ничего нет! – разочарованно воскликнула она.
– Как говорит мой боцман: годи помалу! Ждем минутку…
Середина белой пластмассовой карточки стала наливаться мутью, как будто заливало ее киснувшее молоко, в ней появилась голубизна и прозелень, еле заметный вначале цвет стал постепенно набирать силу и глубину. Из туманных разводов цветного хаоса появились отчетливые линии, и вдруг в центре пластинки вынырнуло Маринкино серьезное лицо в фуражке. Ее смешная рожица словно выплывала к нам из глубины морской воды: появились удивленные глаза, сжатые строго губы, кокарда. Из сумрака небытия возникла она, натекла сочным цветом, появилось ощущение пространства и тепла.
– Во зыко! – ахнул Сережка. Два бессмысленных кошмарных слова выражают максимальный восторг, высшую категорию качества: «Зыко!» и «Зыковски!» – А мне можно?
– На, работай! – протянул ему «Полароид» Ларионов. – Учти, в кассете десять снимков, распорядись с умом…
Я на кухне высыпала на стол из мешка присланные Адой фрукты. Огромные алые яблоки, золотисто-желтые длинные груши. Из гостиной доносился Маринкин восхищенный визг, значительно басил, срываясь на петушиный вскрик, Сережка, и чуть тягучий голос Ларионова объяснял им что-то, наверное, про необходимость соблюдать порядок. Потом я услышала недоверчивый вопрос Сережки:
– И на Бермудах?!
– Конечно, бывал…
– А око тайфуна – это не выдумки?
– Нет, не выдумки – кольцо шторма вокруг судна, а внутри мертвая зыбь… Сухогруз «Тарасов» погиб…
Ах,