Собрание сочинений. Том 4. Красные и белые. Будущее начинали они. Наш колхоз стоит на горке. Сергей АлексеевЧитать онлайн книгу.
снегу сани. Пересел Кособоков к деду. Скучно без слов, без дела.
Наклонился к Семибратову, шепчет:
– Говорят, кругом жгут беляки деревни.
– Брехня, – отозвался старик Семибратов.
Глянул на Кособокова: щупл, мелкота мужичонка. Вот и голос что писк мышиный.
Снова шепчет Илья Кособоков:
– Людей на столбах телеграфных вешают.
Усмехнулся старик Семибратов:
– Так это ж кто-то со страха выдумал.
Помолчали они, посидели. Кособоков в зубах ковырнул соломиной. Семибратов погладил бороду. Вновь Кособоков к деду:
– Заводских-то прямо в воду под лед спускают.
Отозвался старик с неохотой:
– Пуглив, пуглив нынче пошел народ. Эка страсти какие скажет! Тебе бы, Илька, поменьше слушать.
Заночевали они в пути, в придорожной избе. С рассветом снова тронулись в путь.
Бодро бегут лошаденки. Солнце по-весеннему ласково с неба глянуло. Верста за верстой… Верста за верстой… Все ближе лавка купца Кукуева. С горки на горку. Вот и Юрюзаньский завод.
Повстречали старуху. Как раз при въезде. Замахала руками старая:
– Вертайте, вертайте, милые!
Насторожился Илья Кособоков.
– С чего бы, любезная? – спросил Семибратов.
– О горе, горе!.. – запричитала старуха. – В наших местах Колчакия. Заводских-то на заводском пруду прямо под лед спускали. Камень на шею… Триста безвинных душ.
Онемел Семибратов. Побелел Кособоков. Перекрестились оба. Развернули быстрее сани. Бог с ними, с хомутами, с купцом Кукуевым. От беды подальше.
Добрались к вечеру до придорожной избы. Ждали ночлега, тепла, уюта. Нет придорожной избы. Головешки на этом месте.
Сокрушенно качнул головой Семибратов. Белее снега стоит Кособоков. Ясно обоим: и тут прошагал Колчак. Тронулись дальше крестьяне. Гонят к своей Акимовке. Всю ночь поспешали лошади. К рассвету к месту родному как раз и прибыли.
Поднялись они на взгорок. Свят! Свят! Где же родная Акимовка? Печи торчат да трубы. Дотла сожжена Акимовка.
Через Акимовку тянется тракт. Столбы телеграфные к небу дыбятся. Посмотрели Семибратов и Кособоков туда, на тракт. Свят! Свят! На столбах люди висят казненные…
Не сдержался старик Семибратов. Запричитал он, заплакал. По щекам побежали слезы.
– Да как же?! За что же?!
Тянутся, тянутся вдаль столбы. Тянется смерть-дорога. Стояла весна 1919 года. На Советскую Россию шел адмирал Колчак.
Обновы
Поражались в тот день в селе. Санька явился. Санька Кукуй. Служил Кукуй в армии Колчака. Забежал он в Зябловку на часок. Показаться отцу и матери.
Ботинками Санька хвастал. Полсела у избы собралось. Ботинки нерусские. Подошва в три пальца. Носок что бульдожья морда.
– Английские, – объяснял Санька.
– Ясно, не наши, – бросали крестьяне.
– Англицкие, – переговаривались бабы.
– Это еще не всё, – говорил Санька.
Расстегнул солдатский ремень, приподнял рубаху, вытянул нательное белье.
– Французское, – уточнил Кукуй.
– Ясно,