Рижский клуб любителей хронопортации (сборник). Александр ДолговЧитать онлайн книгу.
мероприятий», имея в виду вояж знаменитого клавишника Кита Эмерсона, афиши сольного проекта которого с эффектно горящим концертным роялем пестрели в Питере на каждом углу, и предложил срочно ознакомиться с творческим наследием британской группы ELP. Что ж, я был не против.
Завладев мобильным телефоном Пиночета, позвонил ему, представился, как и принято в подобных случаях, журналистом, сказал, что хочу взять интервью для Fuzz. Тот не удивился – мои коллеги по перу время от времени пытали его насчет звездного дружка, как правило, в июне или в августе – перед известными памятными датами. Теперь, правда, стоял жаркий июль… Пиночет сказал, что ненадолго отбывает из города, и предложил встретиться сегодня или после возвращения. Я, не раздумывая, произнес: «Сегодня», и он с ходу пригласил меня к себе домой.
Терять время в моем положении резона не было, я торопился на встречу в надежде на то, что Пиночет воспоминаниями прольет свет или поможет нащупать дно в загадочной истории. Подробности того дня были крайне важны для меня: каждая незначительная деталь, всякая мелочь, любой нюанс могли стать неожиданным ключом для расшифровки посланий. Вот почему они так четко отпечатались в моей памяти, и потому я столь последовательно и скрупулезно могу привести их здесь почти в репортажном стиле, тем более что ощущал себя при встрече не студентом-горемыкой с хвостом по латыни, а настоящим журналистом. «О, святая простота… самонадеянной молодости!» – добавил бы я сейчас на ненавистном «мертвом языке».
Игорь с незапамятных лет жил в ухоженной пятиэтажке – дом ведомственный – на углу улиц Кузнецовской и Варшавской. Доехал на метро до «Электросилы», а дальше пешочком по Московскому проспекту до Кузнецовской – идти не больше двадцати пяти минут быстрым шагом. Повернул направо, и вот он – дом сталинской постройки, такой же, кстати, как и наш с дядей, фасад самый обычный, кирпичный, без особых архитектурных излишеств, во дворе будка с охранником, внизу домофон. Набираю номер квартиры, мне мгновенно открывают дверь, и я пулей взлетаю на последний, пятый этаж – лифта здесь нет. Чувствуется, что в парадной недавно сделан ремонт, стены чистые, без граффити, не вымаранные скабрезными надписями, на окнах новехонькие стеклопакеты, на подоконниках красуются пальмы в горшках. На этом фоне старая обшарпанная дверь родом из шестидесятых со щелью-проемом для почты разительно контрастирует с ухоженной лестницей. Звоню в дверь, и тотчас раздается яростный лай собаки, дверь распахивается настежь, и… ко мне на грудь бросается здоровенная немецкая овчарка – такое ощущение, что дверь открыла сама собака. От испуга я даже отпрянул назад. «Лайма, свои!» – рявкает Пиночет, облаченный в джинсы и футболку. Лайма, которая, впрочем, не собиралась меня кусать, лаяла больше для проформы, по-быстрому меня обнюхала и тут же дружелюбно завиляла хвостом, уткнувшись мне в бок слюнявой мордой, чтобы я ее погладил. Седовласый Пиночет приглашает в гостиную. Квартирка со знакомой планировкой