Ведьмин век. Марина и Сергей ДяченкоЧитать онлайн книгу.
кого-то сожгли, и притом совершенно безвинно. У окружного штаба Инквизиции в Рянке с утра дежурят пикеты: «Защитите нас от ведьм!»…
А вот из какого сумасшедшего дома они вытащили эту истеричку? «Это еще начало, это только начало, вы увидите!»
Испуганная женщина с ребенком на руках. «Ну что мы им сделали, этим ведьмам, что мы им сделали… Говорят, что все колодцы… что водопровод тоже отравлен…»
Клавдий погасил экран. Выудил из полупустой пачки очередную сигарету; в углу почтительно стоял посыльный. Стоял и думал, что умеет тщательно скрывать свои мысли, а между тем из-под слоя вежливого внимания на его лице явственно проступали растерянность и возмущение: Великий Инквизитор лениво расслаблен. Великий Инквизитор бездействует, закинув ноги на табуретку, пьет кофе и приканчивает пачку сигарет, в то время как эпидемия разрастается, а паника грозит захлестнуть и столицу тоже…
Вполголоса проблеял телефон. Звонил начальник внутренней стражи.
– Да погибнет скверна…
– Да, – Клавдий щелкнул зажигалкой, щурясь на синевато-желтый огонек.
– Их привезли, патрон… Четверых. Прочую шелуху отсеяли еще в окружном управлении…
– В камеру для допросов.
– В каком порядке?
– Все равно. По алфавиту, – Клавдий бросил трубку и поднялся. Встретившись с ним взглядом, посыльный невольно сделал шаг назад; Клавдий кивнул ему, отпуская.
В приемной маялся куратор округа Рянка. Не желая отравлять сигаретным дымом некурящего рянкского коллегу, Клавдий вышел через потайную дверь; куратор маялся с утра, ожидая вызова. Клавдий еще не решил, зачем он мучит этого достойного, в общем-то, человека; он примет решение после. И постарается забыть, что пять лет назад этот самый куратор готов был костьми лечь, но не допустить Клавдия Старжа до его теперешнего поста. Или, наоборот, постарается вспомнить…
Камера для допросов традиционно помещается в подвале, куда от его кабинета пять минут спокойной ходьбы. Вот и прекрасно; значит, Великий Инквизитор благополучно успеет докурить.
На следующий курс лицеиста Старжа перевели условно, и уже осенью он сдал два недостающих экзамена «в рабочем порядке». Его соседом по комнате был теперь Юлек Митец, благодушный увалень, любимец девчонок, рыцарь с мандолиной; в комнате чуть не каждый день было тесно и шумно, и Клав теснился и шумел, как все. Он все теперь делал как все, потому что слишком запали в душу те слова Дюнкиной сестры: «Имей совесть, Клав… будто ты один любил Докию…»
На кладбище удобно было ездить автостопом. Водители тяжелых самосвалов вскоре стали узнавать его и останавливались, даже не ожидая просьбы.
О его ночных поездках знал только Юлек. «Клав, ну ты… сегодня дождь такой, может, ты бы уже завтра съездил, а?.. Ладно, молчу-молчу, ну, я тогда сегодня Линку к себе приведу, ты же не будешь против?»
…Он часами сидел на низкой скамейке у кладбищенской ограды. Он ставил рядом автомобильный фонарь с аккумулятором – и погружался в полузабытье, в сон наяву, и там, в этом сне, Дюнка