Осколок империи. Андрей ЕрпылевЧитать онлайн книгу.
особу духовного звания. За всю неделю назвавшийся Григорием Ивановичем попутчик вступал в спор всего два раза: первый, когда Семен Дмитриевич нелестно помянул покойного Патриарха, и во второй после громогласного утверждения профессора Синельникова, что теория эволюции англичанина Дарвина начисто отвергает Божий промысел. К ереси он относился беспощадно. В остальном же это был незлой человек, на которого всегда можно было положиться. Например, попросить приглядеть за вещами, отлучаясь на станцию, или, наоборот, прихватить кипяточку на свою долю.
Кроме мужчин в купе ехали и две женщины: Василиса, «мешочница» под сорок, объявлявшая во всеуслышание по поводу и без повода, что едет «аж до самого Байкалу», и стройная, удивительно красивая, элегантно одетая, но, к глубокому сожалению Алеши, еще более молчаливая, чем священник, девушка. Первая «дама» сразу же взяла Еланцева под свою опеку, подкармливая «чем бог послал» из своих необъятных мешков и кулей, заполнявших все свободное место в их купе и паре соседних, расспрашивая о житье-бытье и защищая от нападок Загоруйко и Синельникова, беспрестанно упрекавших «молодое поколение» в отсутствии интереса к волнующим их проблемам. Девушка, назвавшаяся Викторией, постоянно была погружена в свои мысли и своим бледным лицом и ледяными манерами напоминала Алексею Снежную Королеву из андерсеновской сказки.
Лишь ночью, когда вагон, угомонившись после дневного бедлама, засыпал, юноша, лежа без сна на самой верхней «багажной» полке, слышал, как она внизу мечется в ночных кошмарах, выкрикивает какие-то слова, больше похожие на собачьи клички, рыдает или смеется взахлеб.
А утром все было по-прежнему, и он лишь иногда ловил на себе взгляд северных прозрачных глаз, зрачки которых были неестественно расширены. И от этого прекрасные глаза казались по-цыгански черными…
Катастрофа разразилась на девятый день пути, когда до Кедровогорска оставалось всего ничего – где-то верст двести, а до той маленькой станции, на которой Алексей должен был, согласно инструкциям, полученным от «человека-невидимки», сойти, – не более двадцати пяти.
В один прекрасный момент состав дернулся и встал прямо посреди леса, хотя никакой станции не было и в помине. Никто из пассажиров не придал этому значения – такие остановки и раньше случались частенько, причем никакой закономерности в них самих и их продолжительности не усматривалось. Поезд мог остановиться на пять минут, а мог проторчать где-нибудь в чистом поле несколько часов. Пассажиры шутили, что машинисты останавливают состав по личной надобности, когда «прижмет».
– О! – раздалось из другого конца вагона. – Опять кочегар в кусты побежал!
– Так ведь полчаса назад вставали уже, – откликнулся раздраженный голос.
– А он молочка выпил да огурцом закусил! – жеребцом заржал кто-то. – Вот и пронесло!
Под взрывы хохота население вагона обменивалось предположениями одно скабрезнее