В тишине твоих шагов. Лена СоколЧитать онлайн книгу.
вылезала из укрытия, только когда в доме всё стихало.
Маме не пришлось собирать вещи и убегать с детьми из дома. В один из таких приступов бешенства он проломил ей череп. Вызвав «Скорую», он рыдал над ее телом не в силах простить себя за такую жестокость.
Его осудили, и на несколько лет он ушел из нашей жизни. Мама восстанавливалась почти два года, снова училась ходить и говорить. Арсений быстро повзрослел, забросил занятия спортом, помогал бабушке ухаживать за ней и растить меня. Отец писал письма, полные раскаяния, мама выбрасывала их, не читая. Она винила себя за то, что сразу не защитила нас, за то, что долго терпела и верила в его исправление.
Освободившись, отец поселился в одном из общежитий на окраине города. Вел себя тихо, устроился на работу, водил автомобиль. Так же писал письма маме, мне, брату, искал встреч, предлагал помощь. Но мы старательно избегали этого.
Однажды он пришел к нам поговорить, но все закончилось скандалом. Мы продали квартиру и уехали из того района. Маме с бабушкой купили двухкомнатную квартиру, Арсений взял себе однушку. Я стала снимать жилье у него под боком. В целом нам жилось неплохо.
Достав из кармана ситцевый платок, мама промокнула им лоб. Часы на стене показывали 10 утра. Она сидела на стуле возле окна и смотрела на небо. Рядом на тумбочке стоял стакан с водой. В помещении было светло и тихо.
Я погладила брата по волосам. Светлые пряди выглядывали из складок бинтовой повязки, играя на солнышке золотыми бликами. Его сон казался таким безмятежным, расслабленные руки спокойными и сильными. Дыхание по-прежнему было ровным. Поправив край одеяла, я встала и взглянула на показания приборов. Всё по-прежнему. Без изменений. Надеемся и ждем.
– Устала? – сказала Катя, беря мою руку в свою.
– Не слышала, как ты вошла, – тихо проговорила я. – Всё нормально. Немного болит спина, но сегодня я хотя бы немножко поспала.
– Доброе утро. – Подруга достала из пакета лекарства и положила на тумбочку. – Всё обязательно будет хорошо, – успокаивающе сказала она маме, – не нужно волноваться. Выпейте, я принесла успокоительное. Позже отвезу вас домой помыться и переодеться.
– Как там Ксюша? – спросила я, собирая вещи.
– Ушла в школу. – Катя поправила халат и села на край кровати. – Я фильтрую информацию, но она уже совсем взрослая и всё понимает. Лучше б ты вернулась домой, ей нужна твоя поддержка.
Повесив на плечо сумку, я поцеловала брата в щеку. Меня волновала судьба племянницы, серьезного разговора было не избежать, да и сидеть вот так, сложа руки, в больнице я больше не могла. Время шло, все ждали, когда Сеня очнется и расставит всё по своим местам. Но проходил день за днем, и тишина сменялась отчаянием. Допросы, обыски, душевные беседы.
В следственном комитете, раз за разом, повторяя одни и те же наводящие вопросы, пытались вытянуть из меня то, что им хотелось услышать.
– Я еду домой. Нужно начинать действовать, делать хоть что-то. – Мои пальцы нервно перебирали волосы, пытаясь