Жизнь идиота. Илья БояшовЧитать онлайн книгу.
«Песняры» самобытная команда (пожалуй, единственная, за которую отечеству не стыдно), и те подражали – Мулявин в этом сам признавался журналистам. Ничего удивительного – мы (и технически, и музыкально) настолько отстали от англичан, что оставалось только локти кусать. Жалкий питерский андеграунд казался кривым зеркалом той настоящей, небесной рок-жизни.
Впрочем, вся наша доморощенная эстрада тоже никогда не простиралась дальше смеси цыганщины и кабака. Я до сих пор совершенно уверен: мы можем дать миру балет, космос, философию, литературу, но вот в чем безнадежно бездарны, так это в так называемой легкой музыке. Ничего не меняется. Ушла в прошлое великая рок-эпоха, а мы уныло (какой уже десяток лет!) в лучшем случае греемся на ее угольях, в худшем – отбиваем все те же «ламца-дрица ламцаца», называя тюремный блатняк шансоном. И ведь подобное происходит при всей нашей несомненной музыкальной одаренности. Но нельзя сказать, что не было попыток прорыва, пусть безнадежных, пусть изначально обреченных. В те веселые восьмидесятые наиболее продвинутые в Москве и Питере (к ним относился и мой новый друг, гитарист и дворник) жадно хватали идеи и пытались их переосмыслить. Никогда не забуду, какое впечатление на нас с Отряскиным произвели альбомы «Дженезис» «Волшебный трюк», «Герцог» и особенно «Мама». Группа «Йес» с Риком Уэйкманом тоже, несомненно, впечатляла. Так что зуд творчества не давал нам заснуть.
Отряскин своими пальцами-коротышами терзал в каморке гитару, я приносил первые тексты. Многие из них он называл «агитками Бедного Демьяна», и действительно, образности в них было маловато, били они в лоб: один из опусов назывался «Свиньи» и изобличал мещанство (нечто подобное, но более удачно изобразил потом Шевчук в своих «Мальчиках-мажорах»). Не скрою, из-под моего пера иногда появлялось и забавное – например, история о сентиментальной горилле, которая встревожила весь зоопарк, полюбив старого дряхлого крокодила. Но настоящей моей гордостью в то время являлись стишки «Карлик Мун» – совершенно безбашенный отрыв про карлика, восседающего на троне посреди космической пустоты:
В созвездье лун,
В мерцании бездонных глаз
На троне дремлет
Карлик Мун.
Андрюхе понравилось, он даже мелодию промурлыкал, но вскоре «Карлик Мун» был забыт, как и десятки других наших совместных творений. Отряскин требовал смысловой изощренности, этакого словесного импрессионизма, а мне больше по душе были простенькие, доходчивые тексты про то, как парень полюбил девчонку или, наоборот, она его полюбила.
Однажды я заглянул в каморку: хозяин куда-то улетучился, а на его кровати сидел и скучал Мурашов. Лехе я напел свою единственную песенку, которую потом, через много лет, записал «Секрет». Песня давно благополучно забыта. Называлось творение «Она так любит…».
Что касается Отряскина, то с ним гораздо больше повезло тексту «Музыка». Как-то я принес бумажку