Рагнар-викинг. Эдисон МаршаллЧитать онлайн книгу.
не по силам, она старалась изо всех сил. Так же, как и тогда, когда ее когти впивались в тела птиц и клюв бил в их головы, ударила она в лицо Хастингса.
Не обращая внимания на крик боли, вырвавшийся у Хастингса, его дружина, за исключением Горма, разразилась хохотом. Он дал им свободу, но не смог сделать из них норманнов. Никто из них не помог ему, их охватило веселье, а он тщетно пытался оторвать соколицу от лица.
Затем он оторвал ее за ноги, сломав ей колени, и выдрал ее клюв. Хастингс бросил птицу на землю, и, казалось бы, вольноотпущенникам можно и утихомириться при виде его окровавленного, изодранного когтями и клювом лица. Но они не смогли, ибо оторванные ноги сокола продолжали торчать из его щек, словно сломанные стрелы.
Сигурд уставился на своего господина, что-то мыча, потом оглянулся на остальных. Те продолжали веселиться. Внезапно открытый рот Сигурда закрылся, а его прищуренные глаза расширились. Его лицо стало белым, как снег, и он умолк.
Он стоял так же тихо, как и я, пораженный в самое сердце.
Один за другим весельчаки замечали страх на лице сокольничего и, увидев причину страха, умолкали.
Великий Рагнар, Великий Викинг, подошел к нам сзади незамеченным и теперь стоял рядом.
Он был очень бледен, я впервые видел его таким. Никто другой не видел, как бледнел Рагнар. Или не пережил этого зрелища, чтобы рассказать о нем.
На Рагнара было странно и страшно смотреть. Люди расступились перед ним, когда он пошел к сыну. Они смотрели на него в мертвой тишине, пока он вытаскивал один за другим восемь когтей из лица сына.
Кровь текла из каждой раны, и восемь ручейков слились с потоком из его растерзанного носа. Я с удовольствием взирал на эту реку.
В любом случае меня ждала смерть, и я радовался, что умру отмщенным.
– Мы соберемся сейчас в зале, – сказал Рагнар, повернулся и пошел к дому.
Хастингс одарил меня слабой улыбкой, выглядевшей очень странно на его обезображенном лице.
Люди потянулись к усадьбе. Я поднял Стрелу Одина. Она не могла ни летать, ни ходить, но ее голова была поднята высоко, и ярко горели ее глаза. Никто не остановил меня. Я положил ее в ящик.
И снова я шел позади всех.
Я нашел Стрелу Одина на дереве, а теперь меня повесят на дереве. Она почти замерзла тогда от зимнего холода, а меня скоро скует холод Смерти. Боги решили все за нас, и, значит, так суждено. И я громко засмеялся.
В огромном пиршественном зале, увешанном коврами, горели жировые лампы и дубовые факелы. Рагнар поднялся на свое место, почетное сидение, вырезанное из деревьев, посвященных Одину. Его одежды были из прекрасной шерсти из Дорстада и украшены застежками из золота и серебра. На руках красовались массивные золотые обручья в виде двух сплетенных змей.
Ниже Рагнара, на скамьях, с одной стороны сидели его знатнейшие даны. Их было двадцать человек. Напротив у стены стояло двадцать вольноотпущенников. Между ними на табурете стоял Хастингс. Его раны уже не кровоточили. Я занял место неподалеку от него, окровавленный, прижимая