Сын цирка. Джон ИрвингЧитать онлайн книгу.
Джон Д. хотели вызвать карлика, они оставляли для него сообщение у швейцаров отелей. Однако делать это приходилось еще по одной причине. Карлик не любил появляться без предупреждения в доме, где снимал апартаменты доктор Дарувалла; внизу в фойе не было телефона, а карлик не считал себя слугой и отказывался пользоваться лестницей. Лестница была серьезным препятствием при его карликовости. Доктор Дарувалла выражал от имени Вайнода протест Обществу жильцов. Поначалу Фаррух доказывал, что карлик является калекой, а калек нельзя заставлять пользоваться лестницей. В ответ жилищный комитет заявлял, что калек не следует нанимать в слуги. Доктор Дарувалла возражал, доказывая, что Вайнод является независимым бизнесменом – карлик никогда не был слугой. В конце концов, Вайнод был владельцем таксомоторной компании. Однако жилищный комитет отвечал, что шофер – это слуга.
Несмотря на абсурдное требование, Фаррух сказал Вайноду, что тот может пользоваться запрещенным лифтом, если нужно подняться в квартиру Даруваллы на шестом этаже. Однако, когда бы Вайнод ни оказывался внизу в вестибюле в ожидании лифта – пусть даже поздно ночью, – все собаки жильцов первого этажа отмечали его присутствие. В квартирах первого этажа обитало какое-то непотребное число собак; и хотя доктор не был склонен верить утверждению Вайнода, что собаки ненавидят карликов, он не мог с научной точки зрения объяснить, почему стоило только Вайноду появиться перед запрещенным лифтом, как все собаки первого этажа вдруг просыпались и принимались бешено лаять.
Поэтому было так важно назначать Вайноду точное время, когда он должен заехать за Фаррухом или Джоном Д., – чтобы он мог подождать их в своем «амбассадоре» у поребрика дороги или в близлежащем переулке и вовсе не появляться в вестибюле дома. Кроме того, бешеная реакция собак первого этажа на полуночные появления Вайнода довольно грубо нарушала чуткую экосистему многоквартирного дома; притом что Фаррух был на ножах с жилищным комитетом, его инакомыслие по поводу лифта оскорбляло прочих жителей дома.
То, что он был сыном знаменитого человека, убийство которого получило широкую огласку, только усиливало претензии жильцов к доктору Дарувалле. То, что он жил за границей и позволял слугам занимать свою квартиру, а сам подолгу отсутствовал, конечно, не добавляло ему популярности, скорее вызывало чуть ли не открытое презрение.
Собак же доктор не любил не только потому, что считал виновными в дискриминации карликов. Их безумный лай возмущал доктора своим полным абсурдом; любая иррациональность напоминала Фарруху обо всем том, что он так и не мог понять про Индию.
Тем утром, стоя на балконе, он услышал под собой, с балкона на пятом этаже, молитву своего соседа доктора Малика Абдула Азиза, образцового «слуги Всемогущего». Когда Дхар спал на балконе, он часто говорил Фарруху о том, как сладко было ему просыпаться под молитвы доктора Азиза.
«Хвала Аллаху, Богу-творцу» – это все, что мог понять доктор Дарувалла. И