Дурная кровь. Лиза МарклундЧитать онлайн книгу.
фирму, построить дом, обзавестись детьми, сделать нечто фундаментальное. Но сейчас он не занимался ничем подобным, все его нынешние деяния касались настоящего, а не будущего, он тратил свою профессиональную жизнь на то, чтобы понять общество, в котором сам жил, сделать его лучше, справедливее. То, чем он мог запомниться другим, так это своей ролью в средствах массовой информации. Он знал, что ничего иного не сможет оставить после себя.
Шюман окинул взглядом редакцию. Как он справился с этим?
Все годы, проведенные в газете, он работал над ее развитием, готовил себе помощников для всех позиций, необходимых для удержания своего детища на плаву. Но ведь не только отрасль постоянно менялась, сама жизнь вокруг преображалась, и ему приходилось вести свое судно вперед инстинктивно, без карт, лавируя между мелями и подводными минами. Ему удалось превратить ряд сотрудников в ключевые фигуры своей организации, это касалось новостей, спорта, развлечений, интернет-версии, культуры и телевидения, и теперь они сами определяли свою работу на новом медийном пейзаже, а он гордился ими и самим собой и, конечно, своей способностью предвидения.
Однако ему не удалось реконструировать себя, во всяком случае, в той мере, в какой требовалось. При всех его достоинствах, он не успел сделать это. Дни оказались слишком короткими и пролетали чересчур быстро, а сейчас уже слишком поздно.
Времени имелось в избытке, пока внезапно не оказалось, что оно подошло к концу.
Объективной информационной новостной журналистике с присущими ей специальными расследованиями в том виде, в каком все они, нынешние творцы, знали ее, скоро предстояло стать коротким абзацем в истории человечества, и он лично стоял у руля, когда они неслись прямо в преисподнюю.
Утренний дождь принес облечение и до блеска отмыл дороги и панели. Затем облака должны были удалиться в северном направлении, а после полудня в Свеаланде ожидалась средиземноморская жара. Анника уже чувствовала, как ее кожа становилась липкой от пота. Машины тащились по улицам, словно в замедленном кино, она игнорировала автобусы и быстро шла по тротуарам, так получалось быстрее.
Она миновала парк Роламсхов и вошла в лабиринт Кунгсхольмена, где любую улицу или переулок сумела бы найти с закрытыми глазами. Она могла просто идти, идти и идти, и внезапно оказаться в каком-то месте, даже не представляя, как там очутилась. Дома доверительно наклонялись к ней и шептали слова приветствия, мостовые еще помнили ее. В этот квартал она попала, когда приехала в Стокгольм, в старомодную квартиру в доме на Агнегатан с только холодной водой в кране и ванной в подвале. Здесь она жила с Томасом в шикарных апартаментах с окнами на Хантверкаргатан, когда дети были маленькими, здесь состоялась их свадьба, и здесь она поселилась в трехкомнатной квартире, когда их с Томасом семейная жизнь закончилась.
Здесь же работала Жозефина Лильеберг, здесь она умерла.
Анника миновала Хантверкаргатан, и Крунуберг возник перед ней позади пожарной