Подмосковные вечера. История Вана Клиберна. Как человек и его музыка остановили холодную войну. Найджел КлиффЧитать онлайн книгу.
фигуры в его окружении были обеспокоены тем, что вера Сталина в неизбежность войны с Западом накликает беду и это пророчество сбудется. Конечно, были и менее важные причины. Возраст и абсолютная власть сделали Сталина более опасным, чем когда бы то ни было. Всегда нетерпимый, он в последнее время стал также патологически подозрительным, нервным и непредсказуемым. «Пропащий я человек, – сказал он однажды Хрущеву и Микояну. – Никому не верю. Сам себе не верю» [KR, 307]. И пока он был жив, даже самые сильные фигуры в его окружении чувствовали себя, как говорил Хрущев, «временными людьми»[78]. А обвиненные в шпионаже Микоян и Молотов, жену которого Сталин отправил в ГУЛАГ, вообще были в шаге от смерти. Даже Берия ждал смертельного удара. Возможно, именно поэтому они боялись раньше времени звонить врачам, чтобы Хозяин не обвинил их в заговоре с целью его убийства. Возможно, они сознательно задержали врачей, чтобы ускорить его конец. Наконец, вполне может быть, что кто-то из них оказался достаточно смелым для того, чтобы добавить медленно действующий яд в легкое грузинское вино, которое пил Сталин.
Предположения множились, но на устах у всех был другой, более актуальный для них вопрос. «Умер наш отец, – говорили люди. – Что же нам теперь делать?»[79]
Величайший пианист Советского Союза Святослав Рихтер, гастролировавший в Грузии, получил телеграмму, в которой от него требовали немедленно вернуться в Москву[80]. Были плохие погодные условия, обычные самолеты летели переполненными, и 37-летний Рихтер, который был довольно бесстрашен, но ненавидел летать, оказался один в самолете с сотнями похоронных венков, посланных в знак уважения диктатора с его родины – из Грузии. Вскоре после взлета разразилась буря, и траурный самолет был вынужден сесть на берегу Черного моря, в Сухуми. Здесь Рихтер провел бессонную ночь и только утром вылетел в Москву.
Центральные газеты вышли с огромными черными рамками, по радио непрерывно передавали траурные мелодии. Метро и магазины были закрыты, а яркие трамваи убрали зелеными венками. Улицы заполнили сотни тысяч скорбящих людей. Многие рыдали и несли, как иконы, портреты Сталина. Все направлялись в Дом Союзов, расположенный неподалеку от Кремля. Подходили все новые и новые люди, и в результате тех, кто находился впереди, вынесло на грузовики оцепления. Под возгласы «Спасите!» «Помогите!» толпа растоптала множество людей. В давке погибло более двух тысяч человек[81]. Это были последние жертвы скрюченного гения, который с помощью страха превратил большевистскую систему правления в личный культ смерти…
Как и все остальные здания в центре города, Дом Союзов был убран приспущенными красными флагами с черными траурными лентами. Когда-то белый с золотом Колонный зал Дворянского собрания с его двухъярусными люстрами был центром зимней московской «ярмарки невест». Потом здесь лежал в гробу Ленин, а во время показательных процессов на фоне портрета Сталина с трубкой
Там же.
Владимир Ашкенази. Цит. по:
Воспоминания Рихтера в