Клинки максаров. Николай ЧадовичЧитать онлайн книгу.
рассматривая Артема. – То, что ты говорил… правда?
– По крайней мере, сам я верю в это.
– На сумасшедшего ты не похож.
– А тебе часто приходилось встречать сумасшедших?
– Здесь каждый второй сумасшедший… Если ты так уверен в удаче, то я хочу попытать счастья вместе с тобой.
– Значит, ты все же не хочешь умирать?
– Не хочу.
– Но еще недавно ты говорила совсем другое.
– Говорила. А что мне еще оставалось делать? Рыдать? Биться головой о стенку? Уж если ты обречен, зачем предаваться напрасному горю? Лучше прожить оставшийся срок в свое удовольствие. Сейчас я вольна делать все, что захочу, – веселиться до упада, есть самую вкусную еду, расстаться с девственностью, бить младших, дерзить взрослым. Ведь я не имела никакой надежды! Я смирилась. Я была спокойна. А потом пришел ты. И появилась надежда.
– А отец отпустит тебя?
– Повторяю: сейчас никто не смеет мне указывать. Я – невеста смерти.
– Но остается все та же проблема. Пища для моей машины. Холод.
– Если я попрошу, отец отдаст мне свой запас холода.
– И будет вынужден волей-неволей сопровождать нас?
– Нет. Будет вынужден умереть. Он никогда не покинет это место – ни живым, ни мертвым.
– Нужели тебе его не жалко?
– Жалко. Но жалость мы понимаем совсем не так, как ты. Уж если жалеть, то нужно жалеть всех нас, от стариков до грудных младенцев. Кроме того, еще неизвестно, что хуже – легкая смерть от кубка пьянящего напитка или заточение в тесном вонючем саркофаге. Ведь ты действительно ничего не знаешь о нас! Попробовал бы ты пережить в Убежище хотя бы одно Лето! А я однажды уже испытала такое. Я лежала в саркофаге вместе с матерью – долго, очень долго. Я была уже большая, и мы едва могли повернуться в этом гробу. Все в саркофаге нужно делать на ощупь, в полной темноте. Ты же знаешь, там десятки всяких рычагов и кнопок. Напиться – пытка, сменить воздух – пытка. Про все остальное я уже не говорю. А клопы! Видимо, это единственные живые существа, которые уцелели вместе с нами. В саркофагах их кишмя кишит. От них нет никакого спасения. Вот уж пытка так пытка! Не знаю, что случилось с моей матерью. Наверное, она и до этого страдала какой-то неизлечимой болезнью, которая обострилась в саркофаге. В конце концов даже я поняла, что мать медленно умирает. Чем я могла ей помочь? Она то плакала навзрыд, то стонала, то хохотала. Потом она принялась рассказывать мне всю свою жизнь – во всех деталях, от начала до конца. Если бы ты только знал, что она мне наговорила! Лежа в саркофаге, я как бы пережила жизнь взрослой женщины и невольно сама стала гораздо старше. А потом мать умерла. В агонии она чуть не задушила меня. Представляешь, каково было мне, глупому ребенку, находиться рядом с ее телом, сначала холодным, как камень, а потом разлагающимся. Я хотела есть и грызла семена тех растений, которые в летнюю пору мы сберегаем в саркофагах. Я умирала от жажды, но не могла найти нужный рычаг. По ошибке я открыла заслонку сосуда с холодом.