Далекий светлый терем (сборник). Юрий НикитинЧитать онлайн книгу.
обтесанными, от времени потемневшими.
– Где… я?
Он хотел это сказать, но в легких стоял несмолкающий хрип, клекот, на губах лопались теплые соленые пузыри.
Мягкие теплые руки приподняли ему голову. Мир загородила деревянная чашка. Кварк послушно отхлебнул. Варево, густое и горячее, приятно обожгло. Он сделал глоток еще, в глазах потемнело, он сорвался в грохочущую бездну, где кипели камнепады и вертелись раскаленные жернова… Откуда-то взялись закованные в сталь огромные рыцари, били по голове исполинскими молотами, по груди, по плечам, но он уже смутно чувствовал, что надо перетерпеть совсем немного, перемочь, и тогда уцелеет.
Когда очнулся снова, через окошко смотрело яркое солнышко, на полу отпечатались оранжевые квадраты. На стенах под самым потолком темнели пучки травы, Кварк почти видел, как оттуда на него катятся тяжелые волны запахов, окутывают, проникают в тело, что-то там перестраивают, лечат.
Из глухой стены словно вырастали рога матерого изюбря, под ними стволами вниз повисли два охотничьих ружья. Сбоку дверь в другую комнату, а на стене целый ряд полотенец с удивительно яркими цветами…
Кварк, несмотря на слабость, насторожился. Таких узоров не встречал, но они потащили в памяти смутно тревожные ассоциации. Словно бы уже видел, точно видел, но вспомнить не может, потому что на самом деле все-таки их не мог видеть, во всяком случае, вот так – глазами, а не шкурой, кровью, плотью своей, нервами – за то видение поручиться не может.
Кстати, если уж вычленять что-то знакомое, то вон тот цветок похож на стилизованное изображение древнеиндийского бога огня Агни, а соседний – бога ветров Вейю. Оба остались в современном русском как огонь и веять…
В глубине комнаты большая печь. Оттуда как раз, стоя к нему спиной, рослая женщина доставала ухватом чугунок. Их Кварк видел только в музеях этнографии. Крышка чугунка тяжело приподнималась, оттуда выстреливались клубы пара.
– Проснулся, мож? – сказала женщина, оборачиваясь. Голос у нее оказался удивительно низким, грудным. – Сейчас ушицы отведаешь, а то во сне просишь: юшки да юшки…
Подошла с полной тарелкой к кровати, села с Кварком рядом. На него повеяло теплом.
– Проголодался небось?
– А сколько?.. – сказал Кварк с трудом. Шевелить языком, губами, проделывать все движения, которые раньше получались сами собой, было невероятно трудно. – Сколько я провалялся?
– Семь ден, – ответила женщина. – Ты крепкий. Вон поки донесли, совсем плохий бул… Разевай пащечку, буду кормить.
Говорила она странно, словно бы на старом, забытом диалекте, но Кварк понимал ее прекрасно, чему смутно удивился, несмотря на слабость. Он потянул ноздрями, аромат просочился внутрь, желудок дернулся, затанцевал от нетерпения.
Уху глотал жадно, горячие волны прокатывались по измученному телу, а оно наливалось хорошей тяжестью.
– Йиж-йиж, – приговаривала она, поднося ему ложку к губам, – мож должон трапезовать добре.
Кварк, быстро насытившись и отяжелев, ел медленнее, во все глаза рассматривал женщину. Мягкие, добрые черты