. Читать онлайн книгу.
так передовая линия трудового фронта проходит все же намного ближе к самому Читаутскому рейду, чем к лесовозной дороге через Ингут. Стало быть, и можно и должно переехать на рейд.
– Помнишь, Макся, у Николая Островского: жизнь человеку дается один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы… Может, Макся, мы с тобой ошиблись с самого начала – не поехали на целину, или на Братскую ГЭС, или куда-нибудь на еще большую стройку. Может, там и вернее сошлись бы все наши три «где» – где труднее, где нужнее и где интереснее. Но порхать, как мотыльки, от одного огонька к другому мы не должны. Приехали сюда – точка! Надо сперва здесь по-настоящему проверить все свои три «где», а там уже решать – по нашим ли, Макся, с тобой умишкам и всему прочему ехать еще куда-то. Оно ведь и на Братской ГЭС можно так, как мы сейчас, дороги только чистить. Первый класс рабочей жизни мы с тобой, давай считать, закончили, подаем заявления во второй класс – на специальности рулевых, мотористов. – Михаил костяшками пальцев постучал по столу, сгреб, свалил в одну кучу все расставленные было, как солдатики, патроны, сдвинул туда же банки с порохом, с дробью, выбежал на середину избы, крутанулся на одной ноге. – Э-эх, черт! – и давай пинать, гонять по полу валенки, сброшенные Максимом возле печки. – Макся, а ведь жаль будет все-таки уходить отсюда! Хорошо здесь жилось! Там на рейде, к примеру, так же не поохотишься. И вообще там – полтайги только. Если не четверть.
– До Ингута от рейда по прямой десять километров всего, – заметил Максим. – Два часа легкого ходу.
– И дисциплина там, что ли, такая будет, как здесь?
Максим что-то хотел сказать, возразить. – Михаил заорал на него:
– Молчи! Сам я всего не понимаю, что ли? Ты резиновый. Тебя надави, отпусти, и ты опять как был. А я стекло. Лишнего нажми – сломаюсь, черкани алмазом – навсегда царапина останется.
– А ты знаешь, – вдруг обозлясь, закричал и Максим, – а ты знаешь, что ты после той ночи, как у нас ночевала… ты стал не стекло, а пустая железная бочка! Из-под бензину. Чуть дотронься – и загремит! А зажги спичку около – разорвется, как мина. И еще ты стал…
Михаил ухватил его одной рукой за пояс, другой – под коленки, подержал на весу и легко кинул на кровать. Сам навалился грудью на грудь, зажал круглые Максимовы щеки между своими жесткими ладонями.
– Макся, гляди мне в глаза. Я все понимаю. Ежели в нашу с тобой мужскую дружбу какая-нибудь там Федосья войдет и расколет нас, разделит – ударь меня в лицо. И больше после этого мы друг друга не знаем. Понял? Можешь сейчас ты меня ударить? Ну! Бей! – и сразу отвалился от Максима, посадил его на кровать. – Бей, говорю! Можешь?
– Н-нет… Уйди ты… Не могу… Ну тебя, – промычал Максим. Он совершенно обалдел от встряски.
– Не можешь? То-то же! – Михаил грубовато засмеялся. – Макся, а ведь ничего на свете нет лучше дружбы. Ну, давай, черт, свою руку! А Федосьи всякие – да гори они синим огнем!
Цагеридзе стоял у окна. Глядел,