Сочинения. Том 2. Иду на грозу. Зубр. Даниил ГранинЧитать онлайн книгу.
другим и включить моторы подсознания. Так поступал великий математик Пуанкаре. Моторы срабатывают, и в один прекрасный миг решение придет само, выскочит на поверхность из темных подкорковых глубин.
– Важно дать задание своему подсознанию, – ораторствовал он, – и дальше можно не беспокоиться.
– А спинной мозг годится? – совершенно серьезно спросил Алеша Микулин.
Крылов стоял у окна, полузакрыв глаза. Потом он сердито сказал:
– Эн должно быть больше нуля. Иначе молнии будут бить с земли в облака.
– Это их дело, – сказал Песецкий, – мое дело – составить уравнение.
– Но оно лишено физического смысла.
– А какой смысл в молнии? – спросил Песецкий. – Ты можешь объяснить? Я полгода бьюсь над расчетом атмосферных помех. Какой в них смысл? Никакого смысла.
Он обнял Крылова и сказал на ухо:
– Брось ты мучиться. Все решится само собой. Всегда все решается независимо от нас.
Утешив таким образом Крылова, он с еще большим воодушевлением принялся излагать всем встречным способы эксплуатации подсознательного мира.
Глава четвертая
Он поднялся по витой железной лестнице на радиолокационную башню. Радисты уехали в поле, и в аппаратной было темно. Сквозь щель жалюзи пробивался солнечный луч, круглый, золотистый, как бамбук. Крылов протянул руку, луч уткнулся в ладонь, и ладонь прозрачно засветилась.
Казалось, этот луч пронзил его насквозь легким теплом, и от этой непривычной ласки Крылову стало жаль себя.
Все эти месяцы после возвращения из командировки он жил в оцепенении, поглощенный тупой, возрастающей тоской. И вот сейчас, когда что-то должно было круто измениться в его жизни, его охватило беспокойство. Он чувствовал, что дело здесь не в предложении Голицына, скорее всего, тут была досада на то, что ему самому предстоит как-то определить себя, видеть себя, действовать. Но и это было не главное, главное же заключалось в тревожном предчувствии и ожидании – чего? Странно, что именно об этом он и не желал думать.
Он осторожно трогал кончиками пальцев осязаемую пыльную поверхность луча. Отломать кусочек и послать вместо письма. Обломок луча в длинной коробочке. Почему она не отвечает? Он знал почему но придумывал другие объяснения.
Он подставил лицо под луч и зажмурился.
– Эх, Натаха ты, Натаха! – сказал он.
В дальнем конце аппаратной послышался смешок. Крылов вздрогнул, пошарил на стене, повернул выключатель.
– Эй! – раздался предостерегающий крик. На ящике сидел Агатов. Руки его шевелились в черном мешке для зарядки кассет. – Чуть не засветили мне пленку. Ну да теперь можно не гасить.
– Простите, – пробормотал Крылов.
Агатов довольно разглядывал его пылающую физиономию. Крылов понимал, что Агатов давно из темноты наблюдал за ним. Лучше всего было немедленно извиниться и уйти, но Крылов продолжал стоять, все более смущаясь, и чем дольше он стоял, тем невозможнее становилось уйти.
– Забыл вас поздравить. – Агатов помолчал, наслаждаясь