Ольга Берггольц: Смерти не было и нет. Опыт прочтения судьбы. Наталья ГромоваЧитать онлайн книгу.

      Отношения с Германом заметно расстроились после того, как Ольга написала в 1935 году в газете «Литературный Ленинград» разносную статью о его романе «Наши знакомые». Статья называлась «Жизнь, которая остановилась». Это вызвало недоумение и раздражение ее близких друзей. Она же, словно чувствуя их реакцию, яростно писала у себя в дневнике: «Снесла статейку в “Литературный Ленинград” Юзьке Гринбергу. Сказал, что Юра изойдет – ну и пусть. А злиться он будет главным образом потому, что я права, потому что там много скрытой полемики именно с ним. А если он честный писатель, то увидит, что я права. Пожалуй, будут потешаться над “ортодоксией” <…> Нет, нет, я права. Не дело забывать об этом, не дело отказываться от литературного выражения того, что нас трепало, било и поднимало, и в жестокости, в беспощадности открывало перед нами сияющий новый мир. Это называется – классовая борьба, и не все мы сразу ей научились. Юрка бежит от ее изображения. “Она занимает одну десятую жизни”, – говорил он. Щенок! А насчет гуманизма – я тоже права. Его у нас обсопливливают. И нельзя орать о какой-то неопределенной “человечности” в то время, когда вокруг нас организуется блок фашистских государств. Беспощадное уничтожение фашистов – вот высокая задача советского гуманизма. Не вызывающе ли это? Написала отрицательную статью об Юрке – а литсреда знает, что мы крутили с ним… Сплетничать будут, потешаться и т. д. Но статья – умная, в ней есть мысль, есть эмоция, есть, наконец, партийность, и стихи – неплохие. Не боюсь никого. Вот вам. Где теперь друзья твои? Не знаю: Может быть, и не было друзей».

      Так она будет терять друзей – одного за другим. И только последующие трагические события снова соединят ее с Юрием Германом – и уже до самого конца жизни.

      Смерть Ирины

      Ольгу печатают. Социализм строят. Но уже идут аресты ее товарищей. Она должна себе это как-то объяснить – и объясняет в дневниковой записи от 3 апреля 1936 года: «Положение вообще в Союзе не из веселых, по партийной линии много исключений, арестов и т. д. “Иду по трупам?” Нет, делаю то, что приказывает партия. Совесть в основном чиста. А мелкие, блошиные угрызения – вероятно, от интеллигентщины. По “человечеству” жаль Левку Цырлина, Женьку Мустангову, Майзеля[35], но понимаешь, что иначе нельзя. Ведь действительно, ни Женька, ни Майзель не поступали так, как должны были поступать, – не отмежевались, не прокляли Горбачева, а когда я подумаю, что была с этой мразью 31 ноября 1934 г. на Свири, на одной эстраде, в одном купе, и 1 декабря, когда убили Кирова, а он знал, вероятно, о том, что готовится в Ленинграде, я сама себе становлюсь мерзка, хотя ничего, кроме злобы и вражды, между мной и Горбачевым ни на секунду не было».

      «Иду по трупам!» – может, это чья-то оскорбительная реплика влетела на страницу Ольгиного дневника? Или это говорил ей внутренний голос? Как бы то ни было, Ольга отвечает: «Делаю то, что приказывает партия».

      Некоторые слова в дневнике подчеркнуты жирным красным карандашом. Их подчеркнула