Целый год. Мой календарь. Лев РубинштейнЧитать онлайн книгу.
третий день ни на минуту не прекращался дождь. Скука и уныние царили в нашем маленьком лагере. Все были недовольны друг другом. И, возможно, дело бы закончилось серьезной ссорой, если бы в один прекрасный момент…»
10
Когда я спускаюсь или поднимаюсь по эскалатору, то всегда рассматриваю встречные лица – такая привычка. И всякий раз мне кажется, что лица тех, кто поднимается вверх, чуть более расслабленные и менее напряженные, чем лица тех, кто спускается вниз. Ерунда, конечно, но что-то в этом, наверное, есть.
11
Когда я впервые услышал это слово, то уже и тогда оно мне показалось страшным, хотя я еще не знал, что оно означает. Звучало оно как название какого-то мерзкого насекомого, вроде уховертки.
12
Да, да… Видимо, считалось, что после войны слишком много осталось еще живых. А мне было уже почти три года.
13
Мне уже почти шесть. Помню, как старший брат – ему было четырнадцать – пришел из школы в слезах. Сказал: «Сегодня на литературе всех по очереди вызывали по алфавиту и велели назвать свою национальность. Я там один такой». Мама вздохнула. Бабушка что-то сказала маме на идише. Она всегда говорила на нем, когда хотела, чтобы дети не поняли, о чем она. Вот я ничего и не понял. Не только слов бабушки. Вообще ничего. Плохо понимаю и до сих пор.
14
«Уж не знаю, сколько часов я провел за чтением этой удивительной рукописи, но когда я поднял глаза от нее, я увидел, что за окном была уже глубокая ночь».
15
У завуча Анны Дмитриевны были грубые, почти мужские руки – неухоженные и шершавые. Мы знали, что почти все свободное от школы время она копается в огороде. Вообще над ней смеялись.
16
«Выпили по первой. Похрустели ядреной хозяйкиной капусткой. Помолчали. После третьей языки помаленьку развязались. Первым заговорил Федор».
17
В кинотеатре в Перловке шел какой-то кинофильм. Афиши там писал и рисовал местный киномеханик. Он вообще был фигурой легендарной. Забыл, как звали. Но легендарной фигурой он был, ручаюсь.
Кинофильм совсем не помню, даже как назывался и про что. Но он был, помню, датский. Когда киномеханик писал афишу, у него возник спор с дворником и собутыльником, забыл, как звали. Один говорил, что надо писать «дадский», а другой (который дворник) – что «данийский». Насколько помню, компромиссным вариантом оказался «данский».
А