Важнее и сильнее всего… Повествование о запутанной жизни. Илья ТамигинЧитать онлайн книгу.
машину надлежало вдвоем: Михаил умел водить, а Марина – упрашивать деда. Дед, отставной генерал, если и давал ключи, то разрешал им кататься на его ЗИМе только вдвоем, наивно полагая, что внучка не допустит всяких безобразий и глупостей, на которые горазд балбес-внук.
Идти было недалеко, два квартала. Войдя в подъезд старого, тридцатых годов постройки, дома, Михаил нажал кнопку вызова лифта, пробормотав при этом:
– Пепелац, однако!
Решетчатая шахта позволяла видеть, как кабина, громыхая и лязгая, неторопливо спускается из верхних слоёв атмосферы.
У двери дедовой квартиры Марина оглядела брата и пригладила ему волосы.
– Горе моё небритое, – вздохнула она, – Дыши, что ли, носом, а то дед учует выхлоп и тачку не даст!
– Яволь! – покладисто кивнуло небритое трое суток «горе».
Дед открыл дверь не сразу, ибо разговаривал по телефону и бросить трубку было никак нельзя. При виде внуков его усы, как стрелка барометра, поползли вверх.
– О, какие люди! Милости прошу в горницу!
По натертому мастикой паркету брат и сестра не разуваясь прошли в гостиную, ибо тапочки для гостей в этой квартире считались нонзенсом. Михаил, памятуя о перегаре, приземлился на диван, чтобы быть от деда на некотором расстоянии, а Марина села рядом со стариком за стол.
– Кофейку выпьете? Клава как раз сварила, – спросил хозяин апартаментов и по гусарски щелкнул подтяжками.
Получив утвердительный ответ, рявкнул:
– Клаша! Накрывай на троих! Ко мне внуки припожаловали!
Домработница внесла поднос с фарфоровым кофейником, тремя изящными чашками, сахарницей и молочником, а также овсяным печеньем. Сервиз был праздничный – трофейный, вывезенный из Германии в 1946 году, и внуки поняли, что дед в хорошем настроении, а значит, скорее всего, выцыганить машину выгорит!
– Ну, какие новости? – откусывая печенье ровными, хотя и желтыми от никотина зубами, поинтересовался дед-генерал.
– Серега Златогор намедни из армии пришел, – поведал Михаил, дуя на кофе перед тем, как отхлебнуть.
Старик хмыкнул. Штатский вид и манеры внука ранили его самолюбие. Не пошел парень по военной, семейной традицией освященной тропе! Какой офицер мог бы быть! И стать, и голос! Но – увы, учится всего-навсего в Строгановке…
– Не пришел, а демобилизовался!
– Ну, да… демобилизовался. На прошлой неделе.
– Напомни мне, в каких войсках Сергей служил?
– В воздушно-десантных.
– Г-м, да… Не танкист, значит… И до каких чинов дослужился?
– До рядового.
Генерал открыл было рот, чтобы порассуждать о слабом карьерном росте Сереги, но тут вмешалась Марина:
– Вот, хотим сегодня отметить Сережкино возвращение! На природу поехать, костерок, шашлыки… Ты нам машину не одолжишь, Михал Михалыч?
Взгляд её, устремленный на деда, был кристально чистый и совершенно незамутненный тремя сутками загула. Молодость!
– Дело! – улыбнулся владелец