Флердоранж – аромат траура. Татьяна СтепановаЧитать онлайн книгу.
как болван, что из еды тебе в дорогу купить.
Катя поднялась на цыпочки, обвила шею мужа руками и благодарно поцеловала его, стараясь изо всех сил, чтобы «драгоценный» не заметил ее торжествующей хитрой улыбки.
Но на этом сборы не закончились.
– Вот тебе атлас Подмосковья. Здесь этот район подробно обозначен, – напутствовал ее «драгоценный В.А.» на следующий день, вручая ей атлас. – По сторонам там не просто глазей, а сориентироваться старайся на местности, где сама остановишься, где убийство произошло, где главные фигуранты живут.
– А там пока никаких фигурантов нет, – ответила Катя, – и подозреваемых нет. Есть только свидетели – гости, что на свадьбе были. Кстати, Вадичка, тебе фамилия Павловский знакома?
– Человек семь могу с такой фамилией назвать. Некоторые по ящику даже выступают.
– Павловский по имени Александр – такого помнишь?
Кравченко удивленно присвистнул.
– Он что же, там теперь проживает? – спросил он.
– Вроде бы. Участковый Трубников его упомянул. Я сначала не сообразила, о ком это он, только потом вспомнила.
– Давно его в Москве не видно, – хмыкнул Кравченко. – И не слышно. С журналистикой он вроде бы вашей расплевался совсем. Завязал.
– Он, кажется, в Боснии воевал? – спросила Катя.
– И в Косове, и в Приднестровье, и в Абхазии, и в Чечне. Я его репортажи военные видел и фильмы. Где стреляют – там и он… Мужик он ничего, отважный. Только с головой у него, по-моему, давно не все в порядке. – Кравченко усмехнулся: – Ему бы в век Байрона родиться, Лермонтова. Дуэли там, кони, черкесы, казаки, Кавказ подо мною… А не теле-еле-новости. Даже чудно было его видеть с камерой в руках. Впрочем, он среди журналистов всегда белой вороной был. И на всех за это огрызался. А вел себя подчас красиво, да. Но как последний дурак.
– Про него писали, что он какого-то губернатора на дуэль вызвал – на пистолетах и на палашах в конном строю, – засмеялась Катя.
– Губернатор в результате все в хохму превратил, – сказал Кравченко. – Я, если б на то уж пошло, в русскую рулетку ему предложил бы сыграть.
– Ты бы! – Катя махнула рукой. – Конечно, ты у нас круче всех… Ой, я не то совсем хотела сказать. Конечно, смешно в наше время совершать такие нелепые поступки…
– Вот-вот. Смешно, но вам, женщинам, нравится. Кстати, у него к женщинам – я это сам в одном его интервью читал – чисто потребительское отношение. Женщина – это отдых солдата. Наложница и служанка. И все. Никаких там чувств и сантиментов – чистая физиология. Чем же этот Чайльд-Гарольд Иваныч в Славянолужье теперь занят?
– Трубников назвал его «наш скотопромышленник». Сказал, что он какую-то барду на спиртзаводе Хвощева-старшего покупает на откорм каких-то герефордов.
– Это коровки такие мясные, – снисходительно пояснил Кравченко. – Да, вот это по-нашему, по-бразильски… Из бретеров и народных трибунов в скотопромышленники. Деньжата надо чем-то зарабатывать