Вальс деревьев и неба. Жан-Мишель ГенассияЧитать онлайн книгу.

      Дружба – вещь, безусловно, загадочная, и я не пытаюсь понять, почему Элен Либерж и я стали лучшими подругами с самого раннего детства, хотя не существует на свете двух более разных существ. Мы не только не сходимся во мнениях, но и реагируем всегда прямо противоположным образом. У нас нет никаких общих интересов, мы не читаем одни и те же книги, не восхищаемся одними и теми же людьми, и я могу часами перечислять все, что нас разделяет, столько же времени ломая себе голову, что же у нас общего. Но, как она сама очень верно говорит, день следует за ночью, они никогда не сталкиваются, а прекрасно дополняют друг друга. Когда я говорю, она слушает меня, не противореча, а когда чуть покачивает головой, я знаю, что она не одобряет услышанное. Она не чувствует потребности высказать свое мнение, и не из расчета, а просто не ощущая такой необходимости; когда я бранюсь и со всей категоричностью требую, чтобы она прервала свое столь удобное молчание, то слышу в ответ: «А что ты хочешь, чтобы я сказала? Ты, конечно же, права, я-то что могу об этом знать?» По общему единодушному мнению, у нее золотой характер, она видит во всем только хорошее, никогда не возмущается, у нее всегда приветливое лицо, ровное и рассудительное расположение духа, и в какие бы ранние годы ни возвращалась моя память, я ни разу не видела, чтобы она закричала, вспылила, отозвалась о ком-то дурно или возразила против чего бы то ни было. Именно ее мягкость и постоянство, так меня раздражающие, ценю я в ней больше всего, и именно они заставляют меня искать ее общества. Они читаются на ее спокойном лице, и при каждой нашей встрече я обязательно рисую сангиной ее в своем альбоме, в одной и той же позе, сидящей в глубоком кресле в своей гостиной, как Давид писал когда-то мадам Рекамье, хоть у меня нет и сотой доли его таланта, но какая разница, никто меня не судит, а когда рисунок кажется мне ужасным, она находит его очаровательным и побуждает меня не сдаваться и продолжать.

      По средам я стараюсь сделать рисунок целиком. В уголках листа я разрабатываю детали или набрасываю те части, которые труднее всего уловить. У сангины то преимущество, что исправления не представляют трудности и не оставляют следов, жесткость моего штриха может сойти за сознательный прием, и я могу смягчить ее кончиком пальца, затенив линию. Элен эти портреты приводят в восторг, она показывает их сестрам, которые в свою очередь разражаются похвалами и просят нарисовать их тоже. Мне удается увильнуть под предлогом, что я еще не готова, но я с трудом выношу их болтовню.

      Если б Элен захотела, с ее умом, она могла бы прекрасно учиться. В какой-то период ее интересовали звезды и созвездия, и она вроде бы склонялась к изучению позитивных наук[6], но