Закон парности. Нина СоротокинаЧитать онлайн книгу.
Никита, хлопая в ладоши, всегда кричал: «Можно, конечно, можно. А вон из того голубого кусочка выйдут рукава. Я же еще маленький». Теперь, князь, на твою рубашку надо полнеба синевы, где же столько наготовиться. Видно, сегодня опять быть дождю… Надоела эта морозга!
А что он, собственно, разнылся? Вполне вероятно, что с Мелитрисы сняты уже чудовищные обвинения. В Тайной канцелярии наверняка знают, что он, ее опекун, за границей. Так кому же еще сдать на руки юную, невинную фрейлину, как не ему? Какая странная фамилия – Быдожский… Неужели этого поляка тоже завербовала Тайная канцелярия?
Никита наконец заснул.
В Познани
Никита долго искал нужный ему дом. Дело осложнялось тем, что у монастыря францисканцев, монументального подворья с костелом в стиле барокко, хоть и имелась лавка, но все называли ее фруктовой или турецкой, а отнюдь не табачной. Главными продуктами лавки были привезенные с юга фрукты, как-то: сушеный инжир, изюм, курага, орехи и пряности. В связи с войной товар был представлен менее разнообразно, скорей всего, лавка жила за счет старых запасов. Усмотрев на полке табак, Никита наудачу попросил приказчика позвать пана Быдожского. Приказчик не удивился, отлучился на минуту и опять приступил к торговле, то есть стал пристально смотреть в окно, ожидая покупателя.
Наконец явился высокий, лысый, чрезвычайно кислого вида господин, упорно отказывающийся говорить по-немецки. Это только считается, что русский и польский языки похожи. Они похожи ровно до тех пор, пока вам не нужно выяснить что-либо конкретное. Во всяком случае, при имени Мелитрисы лицо пана не выразило ни удивления, ни заинтересованности, он по-прежнему тихо ненавидел свою лавку, торговлю, саму жизнь и все ее проявления, продолжая твердить с завидным упорством «знать этого не можу». Наконец Никита отыскал в карманах письмо. Быдожский прочитал его самым внимательным образом.
– Ваше имя? – спросил он, вспомнив немецкий.
– Князь Оленев.
– Следуйте за мной.
Они вошли в комнату с низким потолком, которая служила конторой. На тянувшихся вдоль стен стеллажах лежали гроссбухи, счеты, а также стояли разнокалиберные весы с гирьками. На столе у зарешеченного окна неспешно шелестели от сквозняка нанизанные на длинную спицу деловые бумаги и расписки. Пан, не снимая бумаг с иглы, просмотрел их. Нужная обнаружилась в самом низу. Он легко потянул ее на себя, сорвав со спицы, и протянул Никите. На бумаге был написан адрес и даже начертан план.
– Поезжайте сюда, – он ткнул толстым пальцем в план, – крестом помечен костел Святой Малгожаты, вы его сразу увидите, длинный такой, из красного кирпича, с арками. Ехать вам надо на другую сторону Варты, там мост… каждый объяснит. Скажите, мне, мол, надо остров Тумский. Кружочком помечен сам дом. Он крашен розовой краской, небольшой, второй этаж мезонином. Над входом цифра – 1677, сей год