Наказанные народы. Александр НекричЧитать онлайн книгу.
местного населения в «отряды самообороны», а позднее начали вербовать и «добровольцев» для обслуживания тылов германской армии, а затем и для участия в карательных действиях против партизан и во фронтовых операциях.
Никому из историков пока не удалось добраться до архивных материалов, которые дали бы возможность составить четкое представление о советских гражданах, поступивших на службу в гитлеровский оккупационный аппарат, выяснить их социальную характеристику. По тем скудным данным, которые были опубликованы в связи с происходившими в разных местах СССР процессами над военными преступниками, можно выделить такие категории: лица, осужденные в разное время советской властью, уголовники, асоциальные элементы, дезертиры и перебежчики. Лица, враждебные советской власти по своим политическим убеждениям. Среди них видное место занимали сторонники отделения от СССР Украины, Белоруссии, восточных и южных окраин, прибалтийских стран. Они надеялись при помощи гитлеровской Германии достичь своих целей. Значительную прослойку, по-видимому, составляли лица безо всяких политических убеждений, конформисты в прошлом, готовые служить любой власти. Кроме них были просто растерявшиеся, деморализованные поражениями Красной армии, утратившие веру в победу.
Из таких-то людей и комплектовался местный аппарат, в том числе местные полицейские силы.
Отдельно следует сказать о военнопленных. Они находились в ужасающих, нечеловеческих условиях, перед которыми условия, в которых жили военнопленные западных стран, особенно американцы и англичане, можно было бы назвать вполне удовлетворительными. Положение советских военнопленных осложнялось еще и тем, что их собственное правительство фактически отказалось от них, бросив их на произвол судьбы. Об этом военнопленным непрестанно твердили и их мучители и вербовщики.
Для многих военнопленных стоял вопрос о выборе между жизнью и смертью: погибнуть ли за колючей проволокой в немецком концлагере или, изменив присяге, своему народу, всей своей привычной прошлой жизни, записаться «добровольцем». Многие из тех, кто так поступил, рассчитывали при благоприятном случае возвратиться к своим, в Красную армию. Но немногим это удалось.
…На Маныче зимой 1943 г. увидел я впервые наших бывших солдат, одетых в зеленую немецкую форму. Я спросил одного, потом другого: «Как же вы, ребята?..» И жаль их было, и смотреть на них мне было неприятно. Молчали они, глядели в землю, по сторонам, а потом один из них взглянул на меня с таким неприкрытым отчаянием, что сердце сжалось. И вот что он мне рассказал: в 1941 г. попал солдат в плен. Пригнали пленных в Овруч, в лагерь. И там началось: немецкая охрана, украинские полицаи (трудно сказать, кто из них больше зверствовал), голод и побои, побои и голод, и вербовщики – не немецкие, а свои, русские и украинские – обещают сытую жизнь. «Здесь ты все равно подохнешь, как собака». Долго крепился, а летом 1942 г. не выдержал. Надел немецкую форму, но надеялся сбежать при первом удобном случае. Такой случай не представился.