Полночный прилив. Стивен ЭриксонЧитать онлайн книгу.

      Потрепанные, потертые и щербатые глиняные плитки лежали перед Пернатой Ведьмой. Бросок уже был сделан, когда Удинаас ввалился в пыльный сарай, торопясь объявить о знамении – предупредить молодую рабыню, чтобы не забиралась в Обители. Поздно. Слишком поздно.

      На гадание пришла примерно сотня рабов, меньше, чем обычно. Ничего удивительного, многие воины эдур загрузили своих рабов работой – готовились к ожидаемой стычке. Когда Удинаас вошел в круг, на него обернулись. Сам он смотрел только на Пернатую Ведьму.

      Она уже прошла далеко по пути к Обителям. Голова поникла, подбородок уперся между выдающимися ключицами, густые желтые волосы опустились на лицо, и маленькое детское тело сотрясала ритмичная дрожь. Пернатая Ведьма родилась в этой деревне восемнадцать лет назад. Редкое зимнее рождение – редкое, потому что она выжила; о способностях девочки стало известно до ее четвертого дня рождения, когда в своих повторяющихся снах она начала говорить с голосами предков. Старые плитки Обителей выкопали из могилы последнего летерийца в деревне, обладавшего способностями, и отдали ей. Некому было научить ее тайне плиток, но, как оказалось, девочке и не требовалась помощь смертных – обо всем позаботились духи предков.

      Она была служанкой Майен и после свадьбы Майен придет в дом Сэнгаров. А Удинаас был в нее влюблен.

      Разумеется, безответно. Пернатая Ведьма достанется мужу из числа достойнейших рабов летери, человеку, чья семья владела титулом и властью в Летерасе. Должникам вроде Удинааса нечего рассчитывать на такую партию.

      Удинаас стоял и смотрел на нее, пока Хулад не взял его за запястье и не усадил на землю среди остальных.

      Наклонившись поближе, друг тихо спросил:

      – В чем дело, Удинаас?

      – Она бросила…

      – Да, и теперь мы ждем, когда она вернется.

      – Я видел Белого Ворона.

      Хулад содрогнулся.

      – Там, на берегу. Я взмолился Страннику, но ничего не помогло. Ворон только посмеялся над моими словами.

      Их разговор услышали, и поднялся ропот.

      Внезапный стон Пернатой Ведьмы заставил всех замолкнуть. Она медленно подняла руку.

      Белки закатившихся глаз напоминали лед горных потоков, радужки и зрачки словно пропали навсегда. А за белками проплывала двойная спираль призрачного света, зыбкая на черном фоне Бездны.

      Ужас исказил прекрасные черты девушки, первоначальный ужас души, стоящей перед забвением, в месте такого одиночества, что единственным ответом было отчаяние. И все же это было также место мысли, и мысль мерцала через Бездну, лишенную Творцов, рожденных во плоти, чтобы существовать, – только разум может вернуться в прошлое, только мысли могут там существовать. Ведьма отправилась во времена до начала миров и теперь шла вперед.

      Чтобы увидеть восхождение Обителей.

      Удинаас,