Монастырь. Вальтер СкоттЧитать онлайн книгу.
А не много было бы у нас на границе всадников, кабы не наши оборотистые парни.
– Уж лучше бы их и вовсе не было, только бы народ они не грабили, – отвечала госпожа Элспет.
– А кто же тогда отсюда южан прогонит, ежели они свои копья и мечи попрячут? Ведь нам-то, бабам, с прялками и веретенами врагов не одолеть, а монахам с их колоколами и книгами – подавно.
– А по мне, пускай бы уж они лучше попрятали свои копья и мечи. Я от южанина – от Стоуварта Болтона – больше добра видела, чем от всех пограничных всадников с их крестами святого Андрея{84}. И я думаю, оттого что они без устали повсюду рыщут и на чужое добро зарятся, у нас и раздор пошел с Англией, и ведь от этого самого я и мужа потеряла. Они болтают, что вся причина – в этой свадьбе принца с нашей королевой, а по мне, тут главное, что они на жителей Камберленда напали, а англичане тогда на нас как бешеные псы ринулись.
При других обстоятельствах Тибб не замедлила бы опровергнуть это мнение, с ее точки зрения – оскорбительное для ее сограждан, но, вспомнив, что госпожа Элспет все-таки хозяйка дома, она обуздала свой ярый патриотизм и поспешила переменить разговор.
– А разве не поразительно, – сказала она, – что наследница Эвенела в эту благословенную ночь увидала своего отца?
– Значит, ты думаешь, это был ее отец? – спросила Элспет Глендининг.
– А то как же? – отвечала Тибб.
– Мало ли какой дух мог принять его образ, – возразила госпожа Глендининг.
– Насчет этого я ничего не знаю, – заявила Тибб, – но что он в таком точно обличье выезжал на соколиную охоту, в этом я поклясться могу. Он редко снимал с себя латы – ведь у него было много врагов. Мне кажется, – добавила она, – что тот мужчина не мужчина, кто на груди не носит стальной брони, а на поясе – меча.
– Насчет брони, лат и прочего я не судья, – отвечала госпожа Глендининг, – а вот что видения в канун Дня всех святых счастья не предвещают, это я на себе испытала.
– Да неужели, госпожа Элспет? – воскликнула Тибб, придвигая свою скамеечку поближе к высокому деревянному креслу собеседницы. – Вот бы об этом послушать!
– Надо тебе сказать, Тибб, – начала госпожа Глендининг, – что, когда мне было лет девятнадцать-двадцать, во всей округе ни один праздник без меня не обходился.
– Это понятно, – отозвалась Тибб. – Но вы, видно, сильно остепенились с тех пор, иначе вы не нападали бы так на наших молодцов.
– После того, что я испытала, поневоле остепенишься! – ответила почтенная дама. – Тогда у такой девчонки, как я, не было недостатка в обожателях – я ведь была не такая уж уродина, чтобы от меня лошади шарахались.
– Ну, что это вы! – воскликнула Тибб. – Вы и теперь хоть куда.
– Пустяки это все, пустяки! – возразила хозяйка Глендеарга, в свою очередь придвигая кресло с высокой спинкой к резной скамеечке, на которой сидела Тибб. – Мое время прошло. Но тогда я могла сойти за хорошенькую, и, кроме того, я не была бесприданницей – за мной давали порядочный