Ее величество королева. Никола МизазиЧитать онлайн книгу.
успели договорить, так как Рикардо ринулся на них с обнаженным кинжалом. Завязался бой, безмолвный, но отчаянный.
– Вот мы и у двери; скройтесь, следуйте за нами, – говорили калабрийцу обе дамы, перед которыми в дворцовой стене приотворилась маленькая дверь.
Но Рикардо продолжал отбиваться. Через несколько мгновений женщины вошли во дворец. Дверь за ними закрылась. Рикардо, получивший две-три раны, продолжал отбиваться с успехом: он опасно ранил одного и убил другого противника, и оба они лежали на мостовой без движения. Тогда моряк выстрелил в калабрийца из пистолета и ранил его в грудь. Истекая кровью, Рикардо упал у ступенек дворцовой двери. Оставшиеся в живых обидчики думали, что враг сражен насмерть, покинули и его и трупы двух своих товарищей. Площадь опустела. До нее со стороны Сан-Карло доносились звуки музыки, песен и смеха. Вероятно, около театра кто-нибудь и слышал выстрел, подозревал кровопролитную свалку. Но в те времена люди были привычны к убийствам и грабежам, которые совершались на главных улицах и площадях Неаполя. Все мирные жители старались обходить места, где подозревали лихое дело, отнюдь не вмешиваясь в чужую беду. Когда обидчики удалились, дворцовая дверь снова приотворилась, и два гайдука, подняв капитана, внесли его внутрь здания.
Глава III
Горцы-атаманы в гостях у ее величества
Той же самой ночью в обширной, хотя невысокой зале, стены которой были обиты дорогим штофом и освещены множеством канделябров, висячих и расставленных на консолях перед большими зеркалами, один за другим собирались странные люди, очевидно, не столичные жители. Все они были в темных плащах толстого сукна, какие носят в горных местностях Южной Италии, в Калабрии, в Везувианской области и землевладельцы разного калибра, и рабочие, и разбойники. Вводил их в залу, поодиночке или парами, старичок почтенной наружности, по одежде судя, духовное лицо.
Эти люди дивились незнакомой им обстановке; даже робели перед ее роскошью; молча, но с какой-то оглядкой, усаживались в удобные кресла, обитые бархатом. Кресла были тремя рядами расставлены посреди зала. Пришельцы озирались, словно не разумея, куда они попали. Очевидно, все они чувствовали себя не в своей тарелке среди штофа и зеркал. Молчали, покашливали ради самоободрения и поворачивали головы каждый раз, когда старичок в черной рясе вводил новое лицо и безмолвно указывал новичку на предназначенное для него кресло.
В зале становилось жарко; гости начинали помаленьку распахивать свои плащи; из-под плащей виднелись короткие кафтаны из темного грубого сукна, с зелеными отворотами и серебряными пуговицами. Просторные жилеты, скорей куртки, с объемистыми охотничьими карманами были или красные, или зеленые, белые отложные воротники спадали на кафтаны. Из-за широких кожаных поясов выглядывали рукоятки пистолетов и кинжалов. Кое-кто стал узнавать знакомых. Почти все оказались горцами, калабрийцами, сражавшимися шесть лет назад в отряде кардинала Руффо, подавившего революцию и недолго прожившую Партенопейскую (Неаполитанскую) республику. Послышались