Изабелла Баварская. Александр ДюмаЧитать онлайн книгу.
властью и безрассудно расточали духовные стрелы, меча их друг против друга.
В продолжение этой великой распри народы, смотря по тому, были они союзниками или врагами Франции, признавали то авиньонского Папу, то Папу Римского. Единственными приверженцами Климента VII в то время были король испанский, король шотландский и король арагонский. Но так как приверженность эта объяснялась исключительно их уважением к королю Франции, для Климента было огромной радостью принять государя, который один только еще и поддерживал его против притязаний соперника. И если во время торжественных трапез и празднеств, которые Климент устраивал в честь Карла VI, Папа сидел за отдельным столом и занимал место впереди короля, то очень скоро он постарался заставить своего гостя забыть это превосходство алтаря над троном, уступив королю право раздавать земельные участки бедным клирикам Французского королевства, позволив ему назначить епископов Артрского и Оксерского и, наконец, определив архиепископом Реймским ученого Ферри Кассинеля, которого король удостаивал своим покровительством и который спустя месяц после своего избрания скончался, отравленный доминиканцами.
В обмен за эти милости король Франции обязался предоставить Клименту VII помощь и поддержку против антипапы и обещал, что по возвращении во Францию[11] он энергично, и даже силою оружия, займется уничтожением существующего раскола.
Пробыв в Авиньоне неделю, король распрощался с Климентом и возвратился в Вильнев. Тут он, к большому удивлению герцогов Беррийского и Бургундского, поблагодарил их за приятное общество, которое они ему составили, и объявил о своем желании, чтобы они возвратились один в Дижон, другой в Париж, между тем как сам он продолжит свой путь в Тулузу в сопровождении герцога Туренского и герцога Бурбонского.
Тут только оба дяди короля поняли, какова истинная причина этого путешествия и что, предпринимая его, король имел одну цель: произвести расследование насчет произвола, царящего в управлении Лангедоком и уже разорившего этот край. При короле остались мессир де ла Ривьер и Лемерсье, Монтань и Ле Бэг де Виллен, о которых дяди короля знали, что это люди честные и неподкупные, и которых герцог Беррийский считал своими личными врагами, хотя, в сущности, они были лишь врагами его вымогательств. Из Вильнева оба герцога уехали весьма опечаленными.
– Что вы, любезный брат мой, об этом думаете? – обратился герцог Беррийский к герцогу Бургундскому, когда они выезжали из города.
– Думаю, – отвечал последний, – что племянник наш еще молод и что себе же на беду он прислушивается к молодым советчикам. Однако придется немного потерпеть. Настанет день, и те, кто ведет его по ложному пути, раскаются, да и сам король тоже. Нам же, братец, остается ехать в свои владения: пока мы будем заодно, нам никто не страшен, ибо после короля мы во Франции первые люди.
На другой день король отправился в Ним и, не останавливаясь в этом древнем римском городе, поехал на ночлег в Люнель.
Авиньон в то время не принадлежал Франции: он являлся столицей самостоятельного графства.