Продажная тварь. Пол БейтиЧитать онлайн книгу.
Шурша поводком-рулеткой, пес обнюхал мои ботинки, брюки, ткнулся мокрым сопливым носом в пах, а потом сел рядом, довольно постукивая хвостом по ступеньке. Но мне вменялось настолько ужасное преступление, что арестовывать меня за пронос марихуаны в государственное учреждение было все равно что судить Гитлера за праздношатание или обвинять «Бритиш Петролеум» в раскидывании мусора после того, как эта ТНК пятьдесят лет взрывала нефтеперерабатывающие заводы и осуществляла разливы и выбросы ядовитых веществ в окружающую среду. Поэтому я двумя ударами громко выбиваю трубку о стол из красного дерева, чищу ее ершиком, смахнув на пол кусочки смолы, набиваю самосадом, и, словно командир расстрельной команды, зажигающий дезертиру последнюю сигарету, приставша угодливо щелкает передо мной зажигалкой. Я отказываюсь завязывать глаза перед казнью и делаю самую славную затяжку за всю историю курения травы. Зовите сюда всех расово профилированных, лишенных права на аборт, всех сжигателей национального флага, всех, воспользовавшихся пятой поправкой: пусть они требуют пересмотра своих дел – потому что я курю в суде высшей инстанции. Приставы уставились на меня с изумлением. Ведь я – ожившая мартышка из «обезьяньего процесса», недостающее звено в эволюции афроамериканской юриспруденции. Я слышу, как спаниель в коридоре скулит и царапает лапами дверь, пока я выдуваю ядерное грибообразное облако в лица на потолочных фризах. Хаммурапи, Моисей, Соломон – запечатленные в испанском мраморе заклинания о демократии и справедливости, – Мухаммед, Наполеон, Карл Великий и какой-то полированный древнегреческий мажор в тоге. Интересно, с одинаковым ли презрением смотрели они сначала на парней из Скоттсборо[2], а потом на Альберта Гора-младшего?
Невозмутим лишь Конфуций. На нем китайский шелковый халат с широкими рукавами, сандалии кунфу. Борода и усы как у шаолиньского мастера-шифу. Я протягиваю ему трубку, предлагая затянуться. Ведь самый долгий путь начинается с одной затяжки…
– Херня о «самом долгом пути» – это Лао-Цзы, – говорит он.
– Все хуевы философы и поэты вечно талдычат одно и то же.
Этот мой трип – последний в череде ключевых дел, связанных с расовой принадлежностью. Думаю, исследователи конституции, культурологи и палеонтологи будут обсуждать, какой след я оставил в истории человечества. Будут делать радиоуглеродный анализ моей трубки, изучать, не прямой ли я потомок Дреда Скотта, черного человека-загадки, раба в свободной стране, который был настоящим мужчиной для своей жены и детей, настоящим мужчиной, судившимся со своим хозяином, но недочеловеком согласно букве Конституции, потому что в глазах суда он оказался всего лишь чьей-то собственностью – черным двуногим «без прав, которые должен бы уважать белый человек». Будут выискивать юридические обоснования, рыться в antebellum vellum[3], чтобы выяснить, подтверждает или опровергает мое дело решение Верховного суда по делу Плесси
Группа из девяти афроамериканских юношей, в 1931 году представших перед судом штата Алабама по обвинению в изнасиловании. Дело стало поворотной вехой в борьбе против расизма и за справедливый суд. Рассмотрение дела было проведено жюри, состоящим полностью из белых присяжных, и отмечено проявлениями лжесвидетельства, отменами приговоров, попытками линчевания и недобросовестностью суда.
Аntebellum vellum (