Кругом одни принцессы. Наталья РезановаЧитать онлайн книгу.
Хотя, конечно, толстая была. А что поделать – целыми днями сласти да мучное! У них считалось – чем толще, тем красивей, и у женщин из знатных семей рацион был соответственный. А пили они, похоже, по собственному почину. Вот тоже странность – басурманский закон вино запрещает. Ну, все нарушают помаленьку. Однако женщины – не беднячки, а побогаче и познатнее – хлещут винище хуже, чем меченосцы какие-нибудь. Может, у них в гаремах других развлечений нету? Или от сладкого и жирного в глотке сухость? Короче, царевна махала чарку за чаркой. Я, пользуясь таким случаем, попыталась к ней подъехать с расспросами. Очень, говорю, интересуюсь вашей знаменитой нянькой-чародейкой. Хотелось бы побеседовать, опыт перенять… Царевна отвечает: няньки, мол, нет сейчас во дворце и вообще в городе. Она уехала надолго, и когда будет – неизвестно. А сама при этом запинается, и, невооруженным глазом видно, что врет. И чего-то боится. Чувствую – подозрения мои подтверждаются. И, пока царевна не успела окончательно окосеть и отрубиться, продолжаю.
– А говорили, будто нянька-чародейка темницу с женихами денно и нощно стережет неустанно. Не боится ли светлый султан, что без нее узники убегут?
– Этого, – говорит она, – опасаться не следует. Темница – вот она, – и на пристройку показывает. – Один лишь внутренний двор ее от дворца отделяет, и пересечь тот двор никому чужому невозможно, ибо бродят там стражи особые, четвероногие, шерстью покрытые…
– Это собаки, что ли? – удивляюсь я, потому что нигде здесь собак не видела.
– Нет! – она аж плюнула. – Не держим мы этих гнусных, ибо сказал пророк – мир ему! – «Ангел не войдет в дом, где живет собака». А держим мы котов, но не простых, а бойцовых, с когтями, как лезвия ножей, и терзают они всякого нарушителя спокойствия…
И с этими словами она заваливается набок и начинает храпеть. Что никого из рабынь и евнухов не удивляет – они и сами уже набрались до бровей. А я сижу и шарю по карманам. И нахожу там один предмет, который завалялся с предыдущего королевства. Один раз он мне послужил, думаю, и теперь в дело пойдет. Вылезаю я в окно и двигаю себе по карнизу. Вижу – в одном окне свет горит, не все во дворце уснули, значит. Вжалась я в стенку, ползу потихонечку, прислушиваюсь, приглядываюсь. А это были аккурат султанские покои. И сам повелитель – приходилось мне его видеть прежде – сидит и денежки считает. И хихикает при этом прегнусно.
– Вот и еще за одного царевича выкуп пришел… Благо моему уму, светлому, ясному, когда я всю эту историю с нянькой выдумал. Теперь на нее все свалить можно, дела нет, что давно померла, а я завсегда буду в белых шальварах…
Что-то подобное я и предполагала. Ах, думаю, скотина, устрою я тебе развлечение. И себе заодно. И, добравшись до двора перед тюрьмой, вынимаю из кармана бутылек с остатками кошачьей травы, и швыряю ее этим самым шерстистым стражам.
Что тут началось! Клянусь, такого кошачьего концерта не было от основания царства. Вся дворцовая стража помчалась успокаивать котов, но особого успеха они не добились, зато шуму добавили. Все бегают, орут, факелами машут – красота! Под общую суматоху