Вудсток, или Кавалер. Вальтер СкоттЧитать онлайн книгу.
комиссия благодаря его связям может склониться к тому, чтобы заменить конфискацию Вудстока умеренным штрафом. Вот что говорит дядя, я сообщила вам его совет, а сама не буду испытывать ваше терпение новыми доводами.
– И хорошо сделаешь, Алиса, – ответил сэр Генри Ли, едва сдерживая гнев, – клянусь святым распятием, ты чуть не заставила меня согрешить – я уже стал думать, что ты не дочь мне. О, моя обожаемая спутница жизни, далекая сейчас от всех горестей и забот этого постылого мира, могла ли ты представить себе, что та дочь, которую ты прижимала к груди своей, будет искусительницей отца своего и, как грешная жена Иова{49}, посоветует ему в трудный час принести совесть в жертву выгоде и просить, как милостыню из рук, обагренных кровью его государя, а может быть, и убийц его сына, жалкие остатки королевских владений, которые у него отняли! Что ж, барышня, если уж мне суждено просить милостыню, ты думаешь, я буду молить тех, кто обрек меня на нищету? Нет! Никогда я не выставлю напоказ свою седую бороду, отпущенную в знак скорби о кончине моего государя, для того чтобы тронуть какого-то самодовольного конфискатора, который, может быть, сам был в числе убийц. Нет! Уж если Генри Ли и придется искать кусок хлеба, он попросит его у такого же верного сторонника короля, как он сам, и даже если у того останется только полкаравая, он не откажется поделиться с ним. А дочь пусть идет своим путем – он приведет ее под кровлю богатых круглоголовых родичей, но пусть тогда она больше не зовет отцом того, чью честную бедность она отказалась разделить!
– Вы несправедливы ко мне, сэр, – возразила девушка голосом, дрожащим от волнения, – жестоко несправедливы. Видит бог, ваш путь – это мой путь, пусть он даже ведет к разорению и нищете; и пока вы идете по этому пути, рука моя будет поддерживать вас, если вы согласитесь принять такую слабую помощь.
– Это только слова{50}, девочка, – ответил старый баронет, – только слова, как говорит Уил Шекспир. Ты твердишь, что рука твоя поддержит меня, а сама втайне желаешь повиснуть на руке Маркема Эверарда.
– О, отец мой! – горестно воскликнула Алиса. – Что сталось с вашим ясным умом и добрым сердцем! Будь они прокляты, эти гражданские войны, они не только уносят человеческие жизни, но разлагают душу человека – храбрые, благородные, великодушные становятся подозрительными, жестокими, низкими. Зачем укорять меня Маркемом Эверардом? Разве я виделась или говорила с ним с тех пор, как вы запретили ему встречаться со мной, запретили слишком резко, откровенно вам скажу, даже при тех отношениях, которые сложились между вами? Неужели вы думаете, что ради этого молодого человека я пожертвую своим долгом перед вами? Знайте, если бы я была способна на такую преступную слабость, Маркем Эверард первый стал бы меня презирать.
Она прижала к глазам платок, но, как ни старалась удержаться, зарыдала от отчаяния. Это тронуло старика.
– Не знаю, что и подумать, – сказал он, – ты как будто говоришь искренне, ты всегда была хорошая и добрая дочь. Не понимаю, как ты