На троне Великого деда. Жизнь и смерть Петра III. Грегор СамаровЧитать онлайн книгу.
завтра ехать к вам, чтобы узнать, как вы поживаете.
Княгиня еле дышала от волнения и слабости, она сбросила с себя тяжелую шубу и оказалась лишь в одном батистовом пеньюаре, а ее голые ноги чуть прикрывались красными кожаными туфельками, расшитыми золотом.
– Боже мой, в каком вы костюме! – воскликнула Екатерина Алексеевна. – Как вы могли в такой холод выехать в подобном виде?
– Я немного простудилась, – ответила княгиня Дашкова, – и доктор уложил меня в постель, но, узнав, что происходит во дворце, я не могла оставаться в своей комнате и полетела к вам в таком виде, в каком была дома. Правда ли, что государыня императрица призвала во дворец гвардию? Это дурной признак, даже опасный, и прежде всего опасный для вас и вашего августейшего супруга, – продолжала княгиня. – Понятно, что, когда мне сообщили эту новость, я не могла оставаться спокойно в постели. Знать, что вы находитесь в опасности, и не быть с вами!.. Разве это возможно? Разве существуют такие болезни, которые могли бы удержать меня в ту минуту, когда вы, может быть, нуждаетесь в моих услугах? Мой дух, моя воля сильнее физических страданий, я преодолею их и буду вместе с вами бороться со злом, которое хотят причинить вам, или же погибну вместе с вами.
Глаза великой княгини наполнились слезами, глубоко растроганным взглядом смотрела она на нежную, хрупкую фигурку.
– А я отчаивалась, теряла веру в людей, – взволнованно проговорила Екатерина. – Да разве можно мрачно смотреть на будущее, когда имеешь такого друга, когда такое благородное сердце принадлежит тебе? Но, боже, княгиня, вы дрожите, вы шатаетесь! Вы убьете себя из любви ко мне. А что на свете может мне заменить вашу дружбу?
Она обняла молодую женщину, которая так дрожала от лихорадочного озноба, что у нее не попадал зуб на зуб.
– Что за несчастная натура! – проговорила Дашкова, сжимая руки. – Неужели сила духа не может победить физическую слабость?
– Скорее, скорее ложитесь в постель! – с тревогой сказала Екатерина Алексеевна. – Вы можете так умереть.
Она подвела княгиню к своей кровати, откинула занавес и, подняв, как ребенка, на руки, опустила на мягкие подушки, прикрыв ее до самого горла пуховым одеялом.
Несколько минут Екатерина Романовна лежала молча, полузакрыв глаза. Озноб становился все слабее и наконец совсем прекратился.
– Ну, вот силы опять возвращаются ко мне, – проговорила она, облегченно переводя дыхание, – теперь я снова могу думать и говорить. Я поборю слабость жалкого тела и до своего последнего вздоха не покину надежды работать с вами и за вас.
Екатерина наклонилась и поцеловала ее в лоб.
Опять послышался отдаленный глухой гул; он стал приближаться и становился все громче. Великая княгиня прислушивалась к нему с большим беспокойством.
Дверь сильно рванули – и на пороге показалась взволнованная и возбужденная камеристка.
– Государыня умерла, – громко воскликнула девушка, – сейчас ее вынесли из ложи. Все потеряли головы, не знают, что им делать!
Екатерина