Кубок орла. Константин ШильдкретЧитать онлайн книгу.

      Всю дорогу, пока неслись сани к хоромам князя-кесаря, с лица Меншикова не сходила самодовольная улыбка. Жалел он лишь о том, что отказался принять задаток – бриллиантовое колье, которое со слезами навязывала ему немка. «Какого черта я вдруг ангела-бессребреника изобразил! – корил он себя. – От этакого добра, дурак, отказался». Но тут же он утешался тем, что всякому овощу свое время и что его от него не уйдет.

      У ворот усадьбы князя-кесаря Меншиков выпрыгнул из саней и побрел пешком через заваленный отбросами двор к хоромам. «Обряд вхождения в покои кесарского величества» придумал сам Петр и всех «нарушавших чин» жестоко карал. Ромодановский, может быть, и понимал, что государь подшучивает над ним, но виду не показывал и даже кичился «особливым» своим положением.

      Поминутно оступаясь и проваливаясь в сугробы, Меншиков ощупью добрался к занесенному снегом крыльцу.

      Едва переступил он порог, как на него, поднявшись на задние лапы, с зловещим рычанием полез огромный медведь. В то же мгновение захлопнулась дверь, ведущая во двор, а вход в хоромы загородили гости и челядь.

      – Потеха-то… плоха ли? – выплыв из трапезной, чванно проговорил хозяин.

      Зверь наступал. Меншиков под дружный хохот гостей присел на корточки, готовый проскользнуть между лапами медведя. Подоспевший государь приказал ему встать. Александр Данилович вздумал молить о пощаде, но увесистый пинок сапогом заставил его подчиниться.

      – Ну-ко, витязь, со Господом гряди навстречу Михайле Иванычу!

      Зажмурившись, Александр Данилович шагнул вперед и снова остолбенел – уже не от ужаса, а от удивления: медведь пригнулся, взял в обе лапы золоченый кубок, на стенках которого распластался двуглавый орел, и, зачерпнув из бочки перцовки, с поклоном подал гостю.

      – Чтоб не кичился паренек. Чтоб ко времени к кесарю жаловал, – приговаривал хмельной Федор Юрьевич, расставив широко ноги и стараясь удержать равновесие.

      Опорожнив кубок, Меншиков под веселые шуточки протискался в трапезную.

      Прерванный пир продолжался. Пили все, но больше всех накачивал себя смесью наливок, пива, меда и вин Ромодановский.

      Под утро хозяин и гости, свалившись в общую кучу, храпели под столом на полу. Только Петр, обняв захмелевшую Марту и не вязавшего лыка Меншикова, тяжело шагал через двор на улицу к поджидавшим его саням.

      Бессонная хмельная ночь мало отразилась на государе. Разве чуть строже стало лицо да мешочки под глазами набрякли больше обыкновенного. До полудня царь выслушивал доклады, приводил в порядок дела, совещался с «птенцами», а к обеду собрал у себя всех ближних. Не хотелось ему только принимать английского посла.

      – На кой ляд он мне сдался! – сердился Петр. – Да и что брехню слушать. Будто неведомо нам, что никакой торговый договор их не насытит, что они, проклятые, весь век зубы точат на Архангельский край!

      Однако, «чтоб