Мир пауков: Башня. Дельта (сборник). Колин Г. УилсонЧитать онлайн книгу.
что здесь когда-то обитало семейство пауков-каракуртов. Это была, по сути, самая настоящая пещера со стенами и сводом, сцементированными слюной жуков. В самом глухом углу валялись полузадохшиеся личинки, угоревшие от дыма: ветер пустыни, задувая в горловину, вместе с искрами и дымом принес в пещеру угарный газ. Охотники прикончили личинок, а трупы повыкидывали наружу: мясо жука-скакуна неприятно на вкус и в пищу не годится. Вслед за тем они забросали вход и в изнеможении заснули в прохладной глубине логова, где еще остро пахло дымом и креозотом.
Следующим утром за пару часов до рассвета Улф, Торг и Хролф отправились в обратный путь. Надо было забрать женщин и семилетнего Найла из норы у подножия того небольшого плато. Джомар и Вайг остались караулить пещеру на случай, если жуки вознамерятся вдруг снова сунуться в свое жилище. Такая предосторожность оказалась излишней. Как выяснилось позже, жуки-скакуны не переносят запаха горящего креозота; они никогда не приблизятся к тому месту, где им хотя бы чуть попахивает.
Найл все еще помнил, с каким волнением встречал он тогда отца. Больше всего почему-то запомнилось, как Ингельд, жена Торга, вначале пустилась в крик, затем разразилась стенаниями. Увидев только троих, она подумала, что остальные двое погибли. Когда же все разъяснилось и охотники наперебой принялись живописать новое жилище, Ингельд от возбуждения впала в другую крайность (она всегда отличалась несдержанностью) и стала настаивать, чтобы все сейчас же собирались в дорогу. Много сил было потрачено, прежде чем Ингельд удалось наконец убедить, что двигаться через пустыню в полуденную жару просто гибельно. И все равно окончательно она не утихомирилась: весь день с насупленным видом кого-нибудь понукала.
И вот наконец за пару часов до рассвета они тронулись в путь. Найл волновался едва не больше всех. Предрассветный час был выбран не случайно: хищники пустыни охотятся в большинстве своем ночью, с приближением рассвета разбредаясь по своим логовищам. Температура была чуть выше нуля, от холода не спасала даже ворсистая шкура гусеницы; Найла пробирала зыбкая дрожь. Он сидел за плечами матери – часть пути та несла его в заплечной корзине, – и в детском умишке укромно светился огонек счастья, а волнение было такое, что казалось, еще миг – и Найл взлетит. Лишь однажды ему доводилось удаляться от тогдашней их норы на несколько сотен метров – в ту пору, когда начались дожди. Ветер тогда вдруг обрел неожиданную прохладу, с запада надвинулись грузные сизые тучи, и с неба отвесными потоками стала хлестать вода. Найл, хохоча, подпрыгивал под теплыми струями. Мать взяла его на прогулку – туда, где в стену плато вбуравливается пересохшее русло небольшой речушки. Мальчик стоял и, распахнув глаза, наблюдал, как иссохшая земля, шевельнувшись, словно живая, приподнялась, расслоилась и наружу вылезла большущая лягушка. Через полчаса такая же картина наблюдалась повсеместно. Пробудившиеся к жизни существа спешили вскачь к разрастающимся на глазах лужам,