Я Колбасника убил. Анна НикольскаяЧитать онлайн книгу.
били тебя по заднице. Больно было – я почему-то всё время проигрывал.
Курили папиросы «Дели» – из огромной бумажной пачки на сто штук. Продавали воду – «на рубль досыта». На колонке набирали, вёдра на коромысло вешали и на базар.
Стояли на васаре, пока Таракан промышлял. Таскали с огородов всё, что плохо лежит: картошку, ранетки, капусту.
Околачивались на барахолке.
Там разным торговали – старушки в шляпах, из бывших[15], прямо на земле своё барахло раскладывали: ботинки, книжки, воротники. Ворованное шло из-под полы у всяких типчиков. Приблатнённые морячки из дивизии Рокоссовского сбывали поштучно «Дели», а “самовары” – люди без рук и ног – клянчили еду. Урки, воры, щипачи, увечные, дамочки, фронтовики – нравился мне базарный люд! Своей пестротой и весельем. Более разношёрстной публики я нигде больше не видел. А ещё там всё время играла музыка и кто-нибудь пел. Беспризорники и гастролёры дневали на барахолке и ночевали. А мы – простые ребята со Свердлова – промышляли на ней, чем могли.
Были тут граждане и другого сорта – в добротных пальто с каракулевыми воротниками и в бурках – фетровых сапогах. Под руку с ними шли красивые женщины в чернобурках и шляпках с вуалью. То были снабженцы, тыловики – военные, которые никогда не воевали. Они были хозяевами в нашем городе, у них всё было и от них всё зависело. В том числе, и моя жизнь.
А промысел наш был таков. Мы воровали жмых[16] на мясокомбинате, а потом шли на стройку к расконвоированным чеченцам и эстонцам. Сосланные строили благоустроенное жилье для эвакуированных специалистов. Жили впроголодь. Вот мы и выменивали у них жмых на ножички и другое самодельное барахло. А уж его выгодно толкали приличным гражданам. На вырученные деньги мы тут же покупали у тыловиков еду.
Один раз иду по барахолке с ведром, ору:
– Кому напиться?! На рубль досыта!
Гляжу, сидит на земле пьяный матросик-“самовар” и поёт плаксиво:
– Напрасно старушка ждёт сына домой!
Пожалел я его, зачерпнул воды и протягиваю кружку. В тот день жарко было невмоготу.
– Спасибо, малой, – говорит матросик. – Дай тебе Бог здоровья.
Вдруг слышим:
– Шухер! Атас! Легавые!
Матросик на культи[17] вскочил и как подрапал! Только его и видели. А милицейская машина уже тут как тут. Из неё милиционеры выскочили – все с ружьями, с наганами – и врассыпную. Давай барыг и пьяниц ловить! Крупная дичь им редко попадалась. А жуликов они у себя трое суток подержат – и отпускают. Кормить-то их нечем. Поэтому жизнь на барахолке кипела без остановки.
Весело было с Тараканом! И страшно – с ним я чувствовал себя настоящим разбойником.
Словом, время я проводил познавательно, очень интересно. А ещё я постоянно учился у Таракана. Всему! Ходить вразвалочку, элегантно плеваться, правильно носить кепку-восьмиклинку, разговаривать с людьми свысока, сально шутить, петь голосом с хрипотцой, не бояться милиции и старших, улицу уважать, стрелять у прохожих папиросы –