Святой Антоний. Алексей Петрович БородкинЧитать онлайн книгу.
трафик под колпаком. Он отслеживается, фильтруется и классифицируется. Если вы чем-то заинтересовали правоохранителей (я говорю о поведении в Сети), автоматически формируется отчёт. Он же – запрос. Опытный психолог анализирует этот отчёт (о посещаемых вами сайтах) и ставит диагноз, даже не представляя, какой формы у вас нос и какого цвета глаза. В реале, вас как бы не существует. За вас говорят нули и единицы – эти новые Пророки двадцать первого века.
"Скажи мне адрес своего любимого сайта, и я скажу кто ты". Так утверждает один мой знакомый. Вернее, утверждал.
Однако я отвлёкся.
Меня просканировали, обнаружили немного: в кроссовках антикражку, тремор в пальцах, дыру в кармане и туман в мозгу. Полицейские пожелали мне приятного аппетита, и отчалили. Мелочью вроде ворованных кроссовок эти ребята не занимались.
"Изуродовали обед!" – громко произнёс Грасс. Копы даже не обернулись.
Распорядитель прислал бутылочку вина:"Шардоне, 1968 года". "Дабы сгладить некоторое неприятное впечатление от незапланированного визита", – так он сказал. Я усмехнулся: назвать это неприятным незапланированным визитом всё равно, что посчитать авиакатастрофу падением с несущественной высоты.
Грасс, очевидно, разделял моё настроение. Он послал распорядителя. Простым русским словом. Так и сказал: "Пропади ты пропадом, со своим вином". Заткнул за ворот свежую салфетку, едва не оторвав пуговицу. Громко окликнул:
"Челаэк!"
На моих глазах происходила трансформация: утончённый господин (почти француз) Александр Грасс становился русским помещиком. Или даже купцом. Широким, крепким, лохматым. Кто-то может сказать, что произошла деградация, я бы назвал сие превращение возвращением к истокам. Лигатура фальшивой "культурности" сползла с мужика, как лягушачья шкурка с Царевны.
Вечеринка переставала быть томной. Я ожидал, что на подобный грубый зов появится вышибала в строгом английском костюме. С тяжелым ирландским подбородком и сломанным носом боксёра-тяжеловеса. Однако ничего подобного не произошло. Вместо боксёра появился официант (которого Грасс называл половым) и который, выгнув по-лебединому шею, принял балетную "стойку" у нашего столика: "Чего желаете-с?"
"Водки подай! – приказал Грасс. – Штоф. Но не этой дрянной… не "Абсолюта" вашего… нормальная водка у вас есть? Русская?"
"Пшеничная, столичная, на бруньках хохляцкая? Или Смирновскую изволите? Номер двадцать один?"
"Валяй! – размашисто согласился Грасс, оставляя выбор половому. – Грибов маринованных, икры и блинов пусть пожарят. Моментально!"
Шея полового пришла в волнообразное (совершенно противоестественное движение). Он будто бы напрочь утратил хребет и всякие остальные кости.
"На опосля блиночков чем закусывать будете? Мороженку, пироженку или желей фруктовый изволите? Шартрёз, может быть… или отечественным ликёром расставание смажете?"
"Кой чёрт шартрёз? Тоже выдумал… Листовки может быть, выпью… наверное… После решу, – пробормотал Грасс, а потом