Креативный шторм. Позволь себе создать шедевр. Нестандартный подход для успешного решения любых задач. Кайна ЛескиЧитать онлайн книгу.
идей – настоящая tabula rasa, «чистая доска». Приступая к новому архитектурному проекту, я задаю себе вопросы, которые ставят под сомнение любые «ответы», которые изначально могли сопровождать это задание. Моя цель – начать с чистой доски, с пустого листа. Неопределенность – ключевое условие роста и перехода за границу того, что вам известно. Если вы уверены в чем-то, вы не можете мыслить непредвзято и потому не можете создавать ничего нового. А если это не новое, то это никакое не творчество.
Сомнения, неуверенность, вопросы – эти составляющие неопределенности становятся крайне важными. Сознание открывается навстречу новому, освобождаясь от прежнего груза.
Ученикам, рассмотревшим клеточные элементы под микроскопом, давали задание построить трехмерную структуру того, что они видели, используя неудобный, «упрямый» материал. Я выбирала такой материал, который бы с трудом реагировал на воздействие; ученики должны были сами прислушиваться к нему. Им приходилось выяснять, на что он способен, а на что нет. Упрямому материалу безразлично, что от него хочу я или что от него хотят ученики. Он не позволяет им обратиться к тому, что они уже знают. Он мешает им претворить в жизнь заранее составленный план.
Мне кажется, что данный подход в чем-то схож с методом «использования ошибок», применяемым Ежи Гротовским в своем Театре-лаборатории, основанном в Польше в 1959 году. Гротовский пересмотрел природу театра. Его учение повлияло на режиссеров, актеров и всех, кто интересуется актерским мастерством. Он считал, что тело – это материал, с помощью которого актер творит. Ошибки, по сути, это проявление непредсказуемого характера такого «материала».
Гротовский учил своих актеров пользоваться ошибками и воспринимать их как возможность создать что-то новое. Невольные телодвижения, обмолвки, неправильные реплики – все это можно творчески осмыслить и включить в структуру своей роли. Целью Гротовского было не учить актеров делать ошибки, а, скорее, научить их импровизации, работе с непроизвольными жестами и словами. Импровизация – это искусство настоящего времени, не определенная заранее реакция на то, что происходит сейчас, противопоставление готовому сценарию. Это живая форма творчества.
Точно так же и упрямый или своевольный материал мешает следовать заранее составленному плану. Его приходится как-то обрабатывать. Вот почему мне нравится слово, которым художники обозначают свой материал: «средство». Средство – это нечто, что находится посередине. Средство – это также нечто, что передает идеи. Оно находится между задуманными и выраженными идеями.
Ученикам, которым дают такое задание, кажется, будто их бросили в глубокую реку или будто они оказались на необитаемом острове после кораблекрушения. Но все они выживают. Как в одном из своих многочисленных эссе писал испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет (1883–1955)[7]:
Потерпеть кораблекрушение – не значит утонуть. Несчастный человек, чувствуя, как его затягивает в бездну, неистово машет руками, пытаясь
Ортега-и-Гассет «Дегуманизация искусства и другие эссе».