Парадокс великого Пта. Анатолий Александрович ЖареновЧитать онлайн книгу.
универсальную приманку? Или вас уже не волнуют лавры Амбруаза Паре?
– Увы, – сказал аптекарь. – Борьба за план по норсульфазолу отнимает уйму времени. Я не успеваю даже читать газеты. А там сейчас так много интересного. Обезьяны эти хотя бы… Кстати, как вы относитесь к обезьянам?
Ромашов не знал, как он относится к обезьянам. Сосенск располагался очень далеко от Москвы. И еще дальше от берегов Амазонки, где развернулись какие-то непонятные события. Эхо обезьяньего бума долетало до Сосенска в сильно ослабленном виде. Мухортову он сказал:
– Вероятно, так же, как и вы…
Аптекарь задумчиво пощипал бородку.
– Это очень сложно, – пробормотал он. – Но мне кажется, я знаю человека, который располагает более обширными сведениями…
– Вот как, – удивился Ромашов.
У него мелькнула мысль, что старик просто тихий шизофреник. И глаза неестественно блестят. И эта болтовня о составителе трактата о ядах…
– Вот как, – повторил он, изучающе разглядывая старика.
Аптекарь махнул рукой и усмехнулся.
– Я знаю, что вы сейчас подумали, – сказал он. – Конечно, странно. Что может знать провинциальный аптекарь об амазонских обезьянах? Я и не знаю ничего. Почти ничего… Но здесь, в Сосенске, живет человек, который, я уверен… Потому что… Словом, я немного психолог… И я некоторым образом дружен с Беклемишевым. Да, его фамилия Беклемишев. А почему я говорю с вами? Вы случайно оказались моим соседом… Мне кажется, это представляет интерес для вас… Государственная безопасность, так сказать… Я не сообщил вам сразу потому, что… Ну, в общем, вы меня понимаете?
– Смутно, – сказал Ромашов. – Нельзя ли поконкретнее?
Аптекарь пощипал бородку и заговорил вновь. Начал он издалека.
***
Беклемишев увидел ее на балу у губернского предводителя дворянства. И понял: да, это она, женщина его грез. Его не смущал холодный огонь, горевший в ее глазах. Таким огнем, наверное, пылали глаза Клеопатры. А ее длинная шея была шеей Нефертити. Молодость всегда ищет идеал. Беклемишев создавал идеал по частям. И вдруг увидел его. И он влюбился, если молчаливое поклонение кумиру можно считать любовью…
Ромашов искоса взглянул на Мухортова. Старик, покачиваясь на стуле, размеренно повествовал о другом старике. Говорил он серьезно, даже с оттенком некоторой трагедийности в голосе. Но в представлении Ромашова рассказ аптекаря упрямо окрашивался в иронические тона. Слишком далеко от него был старик Беклемишев с его незадавшейся любовью, слишком давно все это происходило, чтобы можно было принять всерьез. Нет, Мухортов не был сумасшедшим, как это показалось сначала Ромашову. Он был просто старомодным чудаком…
За ней ухаживали многие. Земский врач Столбухин, астматический хлыщ лет сорока, каждый день напоминал о себе букетами георгинов, франтоватый штабс-капитан Ермаков, кутила и игрок, увивался возле нее на балах и концертах.
А Беклемишев? Его ночи были по-прежнему душными и бессонными. Он приказал