Левиафан. Борис АкунинЧитать онлайн книгу.
души воротило: достал из кармана бумажную салфеточку, громко в нее высморкался, скомкал и аккуратненько уложил мокрый комок на краешек своей грязной тарелки. Любуйся теперь на эту икэбану. Про икэбану Рената прочла в романе Пьера Лоти и запомнила звучное слово. Интересная идея – составлять букеты не просто так, а с философским смыслом. Надо бы как-нибудь попробовать.
– Вы какие цветы любите? – спросила она доктора Труффо.
Тот перевел вопрос своей кляче, потом ответил:
– Анютины глазки.
И ответ тоже перевел: pansies.
– Обожаю цветы! – воскликнула мисс Стамп (тоже еще инженю выискалась). – Но только живые. Люблю гулять по цветущему лугу! У меня просто сердце разрывается, когда я вижу, как бедные срезанные цветы вянут и роняют лепестки! Поэтому я никому не позволяю дарить себе букетов. – И томный взгляд на русского красавчика.
Жалость какая, а то все так и забросали бы тебя букетами, подумала Рената, вслух же сказала:
– По-моему, цветы – это венцы Божьего творения, и топтать цветущий луг я почитаю за преступление.
– В парижских парках это и считается преступлением, – изрек месье Гош. – Кара – десять франков. И если дамы позволят старому невеже закурить трубку, я расскажу вам одну занятную историйку на эту тему.
– О, дамы, проявите снисходительность! – вскричал очкастый индолог Свитчайлд, тряся бороденкой а-ля Дизраэли. – Месье Гош такой великолепный рассказчик!
Все обернулись к беременной Ренате, от которой зависело решение, и она с намеком потерла висок. Нет, голова нисколечки не болела – просто Рената тянула приятное мгновение. Однако послушать «историйку» ей тоже было любопытно, и потому она с жертвенным видом кивнула:
– Хорошо, курите. Только пусть кто-нибудь обмахивает меня веером.
Поскольку стервозная Кларисса, обладательница роскошного страусиного веера, сделала вид, что к ней это не относится, отдуваться пришлось японцу. Гинтаро Аоно уселся рядом и так усердно принялся размахивать у страдалицы перед носом своим ярким веером с бабочками, что через минуту Ренату и в самом деле замутило от этого калейдоскопа. Японец получил реприманд за излишнее рвение.
Рантье же вкусно затянулся, выпустил облачко ароматного дыма и приступил к рассказу:
– Хотите верьте, хотите не верьте, но история подлинная. Служил в Люксембургском саду один садовник, папаша Пикар. Сорок лет поливал и подстригал цветочки, и до пенсии ему оставалось всего три года. Однажды утром вышел папаша Пикар с лейкой, видит – на клумбе с тюльпанами разлегся шикарный господин во фраке. Раскинулся на раннем солнышке, разнежился. Видно, из ночных гуляк – кутил до рассвета, а до дома не добрался, сомлел. – Гош прищурился, обвел присутствующих лукавым взглядом. – Пикар, конечно, осерчал – тюльпаны-то помяты – и говорит: «Поднимайтесь, месье, у нас в парке на клумбе лежать не положено! За это штраф берем, десять франков». Гуляка глаз приоткрыл, достал золотую монету. «На, говорит,