Последний сон Андрея Лыкова. Николай ЛепотаЧитать онлайн книгу.
начавшейся уборкой кукурузы на силос, что его занимает другое, чего он открыть не пожелал, но от чего не отступится ни за что.
Жена искоса следила за ним с нарастающей тревогой. Поворот дела ее озадачил. Андрей рассказал ей обо всем еще в субботу, и поначалу Лена не придала его сну особого значения, хотя и удивилась волнению мужа. Посмеялась даже: хорошо, хоть овод прилетел, жаль не туда впился…
Потом разозлилась, понимая, впрочем, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать. Ее уязвляло, что Андрей так сокрушается (и даже не пытается скрывать этого) о «русалке».
Лена не была не то что стервой домашнего масштаба, но даже и просто злой или обременительно-нервной женщиной. Но кто выдержит такое: близкий человек, от которого, что там ни говори, ждешь только любви и внимания, не скрываясь, начинает убиваться о ком-либо еще? Вот и она взбунтовалась и вскоре холодно возненавидела «события у речки», высмеивая каждый вздох мужа.
А он? Разве лучше был? Разве жалел ее? Разве пытался вернуть прежнее? Уже и не верилось, что когда-то, задолго до этой дурацкой речки, все было иначе.
Не верилось в безвозвратность ушедшего счастья. Неужели осталось только ощущение вечной вины, не проходящий холод, который даже в минуты близости не исчезал полностью? Разве это только она одна во всем виновата? Нет, они были двое, и значит, второй тоже в чем-то виноват.
И вот этот сон еще свалился на их головы. Андрей хоть и притих, и стал не таким иронично-занудливым, но еще больше отдалился. В первый день она хоть и не без усмешки еще пыталась сочувствовать ему. Но всему есть предел, а здесь его не предвиделось.
– Ну что, – спросила она его как-то вечером, дня через три,– супружеские обязанности выполнять думаешь или нет?.. Тааак, ясно, силы бережешь.
– Какие силы? – он, похоже, не слушал, что она говорит.
– Те самые. Для русалки своей…
– Ааа…
– Нет, ну, в самом деле! Такой резвый мужчина был, никого вниманием не обходил, собрал всех достойных.
– У нас в стране достойных много. Всех не соберешь.
– Но стремился! А теперь? И Тельцову комсомолочку вечную забыл, и Сашеньку Гольцеву дворяночку дней наших пасмурных тоже. А ведь и Женя, наверное, из употребления вышла. Устали на пару. А?
– И устали и забыл.
– Надо думать, и Бескову отложил, – продолжала Лена. – А ведь наверняка начал присматриваться, все что-то мне тут картины с ее профилем рисовал… Как же, не первый день в коллективе, пора стишки какие-нибудь про Млечный Путь почитать, про глаз волшебное сиянье и губ душистых аромат…
– Было? А теперь пропало! Все по боку. Всех затмила нимфа речная. Заслонила бюстом…
– Бюстом? – Андрей растянул губы в улыбку.
Лену злила эта улыбка. За ней не было ни радости, ни веселья. Ни ехидства даже.
Нужно быть спокойной. Улыбаться тоже, а не кричать. Но она так улыбаться не умела: растянуть губы и выпучить округло глаза. А нормально с чего улыбаться?
Лыков вернул обычное лицо и спросил:
– Иссякла?
– Что?
– Имена