Троесолнца. Наталья ШунинаЧитать онлайн книгу.
образов, – отвечал Бахрушин, хотя, видно, было, что он заинтересовался и не прочь был поглядеть, кого там оседлал Пророк.
– Нет, и это не то, и это, – уже расстраивался Нежин, в суматохе просматривая картины средневековых художников и не находя ту, которая так врезалась ему в память и, на удивление, оказалась в недавно приобретенном журнале, изданном в Душанбе и найденным им у старьевщика, между грампластинок, – вот же, это Султан Муххаммад! – воскликнул он. – Вот она, смотрите, – Нежин показал Сергею Ивановичу крохотное изображение.
По экрану телефона шла трещина, они встали, подошли к свету, и Сергей Иванович увидел, что там было изображено.
– И заметьте, Сергей Иванович, как напоминает лицо этого существа как раз наши древнеславянские лица, иной раз мне кажется, особенно на шкатулках и ларцах, что они списаны один с другого! Я вот все время поражаюсь, как иранское искусство сходно со славянским, – торопливо говорил Нежин.
– Это бурак, у него лицо и шея прикреплены к туловищу зверя. А у нашего китовраса и торс человеческий. А на этом изображении, кстати, не понятно, женское это лицо или мужское, здесь у вас вообще ничего не видно, – поморщился Сергей Иванович, хотя по отношению к Нежину, чьи осколочные знания обнаружились, он смягчился и даже, видя его вдохновлённые глаза, стал готов предположить, что у этого птенца современной системы образования (которая так невзрачна и хила по сравнению с твердыней советской школы), приёмыша некой загадочной Луизы Николаевны что-то получится.
– Оно нежное, я помню, оно очень нежное… и там совершенно фантастические лики ангелов вокруг пророка, – снова стал вспоминать заинтригованный совпадением художник.
– Бураки нам не нужны! И кентавры нам не нужны! Нам нужен славянский китоврас!!! Но чувствую, что вы нам подадите нечто персидское, – ворчливо ответил Бахрушин, вынул из кармана блокнотик, ручку и стал что-то писать, – и не смейте этого делать!
– Китоврас совершенно не кентавр, вы правы! А вот на бурака похож, и бурак тоже имеет крылья, – продолжал Нежин, пытаясь припомнить всё виденное им.
В голове его уже складывались такие впечатляющие, буйные образы, что ему не сиделось на месте и хотелось скорее ускакать, стуча копытами, из тихой библиотеки. Также не оставляло чувство, что если бы он знал исток этого образа: принесли его из Персии на русские земли или из Индии, или он и явился дитём Русского Севера, то он бы гораздо искуснее смог его воплотить. И вот этот ключ, ему необходимый, плескался в происхождении.
– Всё, я это ваше вольнодумие пресекаю. Вот, прочтите, что я здесь вам написал. Только больше от меня поблажек не ждите! И я буду присутствовать здесь через неделю. Мы с Павлом Артемьевичем и решим! Помните, если вы принесёте Персию или Грецию, – и он погрозил пальцем и добавил, – пойдёмте, попросим нас выпустить.
Они встали и двинулись к выходу.
Художнику не терпелось. Выйдя на улицу, он пошёл торопливым и