. Читать онлайн книгу.
тренировки окончены, – сказал он. – Начинается нешуточная игра».
Реду исключительно удавались паузы. Он, как никто, умел заставить вас затаить дыхание и приникнуть к радиоприемнику. Во время войны комментаторы не могли путешествовать вместе с командой. Они озвучивали сообщения, доставленные телеграфом. Мы слушали постукивания телеграфного аппарата и думали, что знаем, что они означают. Это дубль! Иногда аппарат ломался. Рональд Рейган рассказывал, что однажды, когда он комментировал игру и аппарат сломался, ему пришлось сказать, что отбивающий пропустил одиннадцать прямых подач, пока телеграф вновь не начал работать. Бейсбол был спортом, созданным словно специально для радио. Но ничто не могло сравниться с походом на стадион. Никогда не забуду, как впервые попал на Эббетс-филд. Меня до глубины души потрясли зелень травы, чернота грязи и белизна разметки. Я сидел на открытой трибуне и, развернув турнирную таблицу, комментировал игру так, будто я был Редом.
Артур Годфри был совсем иным. Он первым начал нарушать правила, чем побуждал рисковать и меня. Как-то раз я остался дома один, не пошел в школу из-за болезни. Мать работала, брат учился. Годфри был в эфире и рекламировал арахисовое масло «Питер Пэн».
Он сказал: «Я каждый день говорю вам про арахисовое масло “Питер Пэн”. Когда я говорю о его качестве, вы можете мне верить или не верить. Но сегодня я скажу вам кое-что другое. Сегодня я не буду хвалить масло, а просто пойду и сам его попробую. Понимаю, что это не по правилам, что в рекламе так не говорят. Но я все равно пойду, возьму кусок масла “Питер Пэн” и отправлю его в… грхмдырдырдырррр».
И я вылез из постели, оделся, пошел в магазин и купил арахисовое масло «Питер Пэн». Я шел домой и ел его.
В старшем классе я уже знал точно, кем я буду. Вы можете убедиться в этом, заглянув в школьный альбом. Меня спросили, кем я хочу стать, и я ответил: радиокомментатором.
Другая точка зрения
Не буду отрицать, что мы жили бы иначе, если бы был жив наш отец. Нам не пришлось бы жить на пособие. В доме было бы больше стабильности и дисциплины. И нам не пришлось бы переезжать тогда, когда мы это сделали.
На детство Ларри большое влияние оказало то место, где мы стали жить, – Бенсонхерст. А место, где живешь, порой определяет всю дальнейшую жизнь.
Меня там не было. Но когда я пытаюсь представить своего отца девятилетним, то вижу ребенка еврейских иммигрантов, который получал всю любовь своих родных. Мне представляется традиционная семья и чрезмерно заботливая мать. Мне кажется, он был очень близок с отцом. Я представляю, что семья столкнулась со значительными материальными трудностями, но главное, что у них было, – это очень сильное чувство дома. А потом вдруг не стало отца, и, по-моему, душа его оказалась раздавлена.
Наверное, он злился на отца за то, что тот оставил их. Но в итоге эта злость оказалась направлена на Бога, в храм которого приводила его молиться мать. Что-то в нем перевернулось в этот день. Я не слышала, чтобы он когда-нибудь