Шла по берегу подёнка. Прибалтийская повесть. Константин ЗарубинЧитать онлайн книгу.
кусок на грузинском. Несколько секунд я любовался вьющимися буквами. Потом прочитал перевод.
«(„Что я вам сделала? Зачем вам это надо? Зачем вы меня путаете? Моя жизнь – это моя жизнь. У меня в жизни всё, как у людей. Я никогда не делала никому ничего плохого. Мне нечего стыдиться. Всё было хорошо. Я жила спокойно, пока вы не пришли с вашими вопросами. Почему я должна рассказывать о своей жизни? Почему я должна о ней думать? Всё исчезает, когда я думаю. Вы понимаете, что всё исчезает? Вы спросили, и всё исчезло. Когда я думаю, я не помню. Вот я помню, что встала утром. Помню, что завтракала. Помню, что разговаривала с Нино (с медсестрой – прим. авторов). Всё остальное исчезло, когда вы спросили. Я ничего не помню. Как будто ничего никогда не было. Всё исчезло. Зачем вы меня спросили?“)»
Мне до сих пор жутковато, когда вспоминаю этот монолог. А тогда, на втором этаже безлюдного дома, натурально мурашки побежали по коже.
Я оторвался от брошюры. Посмотрел на веранду за окном. Она не была особенно тёмной – в перекрёстном свете торшера и уличных фонарей можно было разглядеть всё: чайный столик, плетёные кресла, даже полосатый шнур, обмотанный вокруг электрического самовара на полу в дальнем углу. И всё равно было не по себе. Казалось, из брошюры выползло что-то зловещее и затаилось там, снаружи, в тенях у перил и за створками двери.
На полях рядом с последним предложением монолога Сашка написал «ср. РД с. 19». Я послушно открыл девятнадцатую страницу.
«…особого внимания реакция Р. Д. на вопрос о том, как он провёл вчерашний день. После недолгой паузы пациент ответил вопросом на вопрос: „…?“ („Как я мог вчера что-то делать? Вот вы что вчера делали?“) Когда один из исследователей кратко описал, как прошёл его день накануне, упомянув, в частности, и первую беседу с самим Р. Д., пациент скептически покачал головой и сказал: „…“ („Вы меня не проведёте, доктор. Всё, что вы сказали, конечно, было. Но вас там не было. Вас там не могло быть. Если кто-то был вчера, то сегодня его нет. Если кто-то есть сегодня, то его не было вчера. Это и ребёнку понятно. Мы с вами не могли ничего делать вчера, потому что мы сегодня. Я точно знаю, что я сегодня. А раз я с вами разговариваю, значит, и вы сегодня. Вот и весь разговор. Или вы меня дураком считаете, доктор?“)»
Все слова в скобках были подчёркнуты. Предложение «Мы с вами не могли ничего делать вчера, потому что мы сегодня» Сашка пометил галочкой и сокращением «наоб.»
«Представляется вероятным, – продолжали Бенидзе и Чибалашвили на следующей странице, – что объяснительная схема Р. Д. для отсутствия «собственного» опыта в более отдалённом прошлом выстроена аналогичным образом. На просьбу рассказать о своей жизни Р. Д. ответил мотивированным отказом: «…» («Я только что вам всё объяснил, доктор. Перестаньте задавать глупые вопросы». ) В ходе последующих бесед в ответ на любые расспросы о «собственном» опыте до текущего дня Р. Д. повторял эту реплику почти дословно: «…» («Вам уже всё объяснили, доктор. Перестаньте задавать глупые вопросы». ) Отметим характерную замену местоимения первого