Игры в добро и зло. Часть первая. Реванш. Мария Юрьевна ОбатнинаЧитать онлайн книгу.
держать ухо востро: преступник такого уровня, как Алексей Смолин никогда не сдастся, и успокоить его может только пуля в лоб. После того, как Вера прилетела из Канады, полковник для очистки совести оставил охрану, хотя, тревожное состояние не покидало его. Расширенные от страха глаза Леры, полные тревоги и пережитой боли, с надеждой смотрели на него, ища защиту и покроВительство.
«А вдруг он придет в школу?? Вдруг он убьет меня? Убьет всех нас!!! Папа!» – Белов в сердцах стукнул кулаком по столу, опрокинув горячую чашку с дымящимся кофе. Даже находясь за решёткой, Смолил, по-прежнему, представлял серьёзную опасность не только для окружающих, но и для его семьи. Один раз ему удалось бежать, другого шанса он ему не предоставит.
– Я должен обезопасить свою семью. Горько признать, что совершил ошибку, не пристрелив его тогда.. но я исправлю эту оплошность, недолго тебе осталось, Смолин, это ты разбудил во мне зверя…
Прошипев сквозь зубы, Белов вскочил с кресла, одной рукой пытаясь спасти промокший ежедневник, другой нажимая кнопку селектора.
– Ира, я разлил кофе! – сдержанно проинформировал он, направляясь к входной двери, где нос к носу столкнулся с майором Денисовым.
«Зря Вы не пристрелили его, Павел Дмитриевич!» – так некстати вспомнил Белов слова майора, и по лицу его скользнула тень внутренней борьбы.
«Я заберу всё, что у тебя есть, шахматист!»
– Пойдём, разговор есть! – Полковник, выглядевший мрачнее тучи, властно развернул Денисова обратно к двери и вышел в коридор, игнорируя появление Ирины, вооружённой внушительных размеров тряпкой.
* * *
Смолин отсутствующим взглядом смотрел сквозь решётки на затянутое грозовыми тучами, небо. Его давно перевели из больницы в СИЗО, так что теперь жизнь превратилась в череду бесконечных терзаний. Случилось то, чего он больше всего боялся и не мог допустить не при каких обстоятельствах – потеряв всё, он оказался за решёткой, в одиночной камере, без права на свидания и амнистию.
«Никогда не попадайся, Алекс!» – вновь рефреном всплыли в его мозгу слова деда.
– Чёрт… – Алексей хрипло кашлянул, – попался, сука, сука…
Предстоял «этап», а потом… потом он окажется в камере «Чёрного Дельфина», потянутся безрадостные, полные беспросветной чернухи дни, наполненные ожиданием и тревогами.
«Не подкачай, Зима, давай же!» – Смолин хмыкнул.
Его мало волновало, каким образом легионерское братство обеспечит ему побег. Видения и Галлюцинации прекратились, но на смену угрызениям совести пришла безумная тревога за сына. Смолин отдавал себе отчёта в том, что сломал ему жизнь, но тоска по единственному ребёнку съедала его целиком и без остатка.
«Ничего, чертёнок, выйду отсюда, заберу тебя, и мы уедем, далеко-далеко: ты, я и Круглыйов с Зимовский…»
С воспоминаний о сыне он вдруг вспомнил полные слёз глаза дочери Белова, а затем, красивые, блестящие, с дымчатым отливом, Натальи Кравцовой.
– Сука, недолго тебе осталось…»
Внезапно его, словно