Любовь больная. Современный роман в двух книгах. Геннадий МурзинЧитать онлайн книгу.
ничего не сделал. Я… Я даже Димку из садика вчера ни разу не пнул».
«Пинаться не надо, – говорю я, – никогда не надо: ни вчера, ни завтра. А маму, между прочим, вчера ты слушался?»
«Слушался, – совсем неуверенно отвечает малыш и краснеет.
«А ты все-таки походи и повспоминай. Мог же и забыть».
Твой сын ходит по комнате и, наморщив лоб, долго вспоминает. Потом подходит ко мне.
«Дядя Гриша, а я не слушался».
«Ну, вот!» – восклицаю я.
«Мама мне сказала, чтобы я перед сном игрушки собрал в ящик, а я отказался и стал хныкать, капризничать. Дядя Гриша, неужели мышка…»
«Александр Максимович, мышка все видит, все слышит и все знает. Так что её не обманешь».
«Я больше не буду её обманывать. А она… мышка меня простит?»
«Простит, обязательно простит. Она уже простила».
«Да?!» – взвизгивает твой Сашка.
«Ну, конечно! А с чего бы она принесла тебе сегодня подарок? Сам подумай».
«Я подумаю, дядя Гриша. Но можно потом подумать?».
«Можно и потом», – тотчас же соглашаюсь я.
А ты? Всегда ли готова, кстати, идти на уступки своему ребенку? Нет, не потакать его сиюминутным капризам, а именно уступать?.. Увы, божественная моя, увы!
Вот типичная картинка с натуры, наблюдаемая мною неоднократно. Сыну пора в постель. Сын куксится: он считает, что ему рано «баиньки». Ты имеешь на сей счет обратное мнение и готова стоять на своем. Того хуже, находишь предлог еще и придраться к ребенку, усугубить положение. Да, ты хочешь, чтобы твой сынулька с младых, так сказать, ногтей приучался к порядку. Похвально, но посмотри, как ты к этому приучаешь, каким педагогическим методом при этом пользуешься? А традиционным и самым простым – командно-распорядительным! Ты, повысив тон, хотя для этого нет ровным счетом никаких оснований, требуешь: «Собери игрушки и тотчас же – марш в постель!» У тебя и мысли не возникает, чтобы сделать шажок назад. Потому что ты считаешь: родитель не должен потакать капризам ребенка, идти у него на поводу, а посему обязана навязывать ему свою родительскую волю, чтобы сохранить в глазах маленького человечка свой родительский авторитет.
Опять-таки благое желание, но на самом-то деле, чего ты, настаивая на своем, достигаешь? Да обратного! Ты насилуешь психику сына, не оставляя ему никакой возможности для принятия самостоятельного и, главное, добровольного решения. Даже маленький человечек изначально наделен природным чувством свободы и ее готов отстаивать, а его мать это чувство грубо подавляет.
И вот Санька ударяется в рёв. Он-то знает (успел усвоить), что на мамино насилие он может ответить своим насилием, то есть трижды умноженным капризом. Я вижу море детских слёз, мною совершенно непереносимых, но также я вижу то, как мать бросается к сыну и, сюсюкая, начинает его облизывать. Итог драматической сцены: Санька, настояв на своем, то есть так и не убрав на место разбросанные по полу игрушки, через полчаса оказывается в постели.
Тебе, оставаясь с глазу на глаз, не раз советовал исключить из обращения с дитём своим