Собрание сочинений. 5 том. Николай ОльковЧитать онлайн книгу.
не может, говорит себе, что не наша деревенская эта девчонка, а когда ближе подошла, Родион засмеялся: чужая совсем, смуглая, скуластая, глаза черные с прищуром. Остановилась, смотрит на Родиона и тоже улыбается. Он хотел спросить, что это за степь и откуда девчонка тут появилась, но не успел, ктото тронул его за плечо.
– Что приснилось, Родя, что ты так улыбался, будто по удо освободился? – Доктор подал ему горячую кружку с чаем: – Хлебни пару глотков, это чефир. Приходилось?
– Редко. За чефир сразу в шизо на сутки.
– Пей, я разрешаю.
Бывакин сделал два глотка, вязкая жидкость заполнила рот, язык онемел, голова зашумела. Такого он еще не пробовал, передал бокал и зажал руками голову.
– Возьми соль на язык, полегчает. Теперь слушай. Будешь при мне. Это я после объясню, для чего. Работать будешь только на кухне, это в тепле и всегда сыт. Мне будешь три раза жратву приносить, повара знают. Если ктото невзначай обидит, даже из вертухаев, скажешь. Ни с кем не базарь, только по делу. Читать умеешь? Вечерами будем с тобой читать вроде как романы, в них интересная жизнь описывается. Я такой жизни не видел, потому интересно. А сейчас иди, скоро построение на ужин. Никуда не отлучайся, чтоб от переклички не отстать. Пошел!
Жизнь стала налаживаться. Покровительство тюремного авторитета Доктора было и благом, и наказанием. Доктор сразу предупредил, что рядом с ним и надежно, и опасно, потому что у него тоже есть враги. Бывакин это быстро почувствовал. На кухне месяца через три появился зек со шрамом через все лицо, по щеке и на лоб, шрам старый, и когда зек Рваный негодовал, но не мог проявить своих чувств, в себе держал, шрам выдавал его, багровел и надувался. Бывакин не видел, он учуял неладное и непроизвольно отпрыгнул от плиты, с которой с грохотом свалился котел с кипятком. Родион вскочил на кучу дров, и волна горячей воды его не достала. Отпрыгнувший в другую сторону Рваный выругался матом и прикрыл шрам рукой, знал, сволочь, что рана выдаст.
– Ты зачем котел столкнул, подстилка Докторская? Ты меня ошпарить хотел!
Рваный замахнулся, но Родя ловко перехватил руку и заломил ее, повалил Рваного в грязь кухни. Дверь распахнулась, и влетели два надзирателя с дубинами, видно, под порогом стояли. От удара дубинкой по спине Родя выгнулся, отпустил жертву и сходу сбил надзирателя с ног. Потом его били дубинками и сапогами, очнулся он в карцере, едва разлепил глаза от засохшей крови. Лежал, проверяя осторожными движениями, целы ли руки, ноги, позвоночник. Везде ждала боль, но он уже умел ее переносить спокойно, лишь бы не было переломов. За этим занятием его застали дежурный и врач.
Врач помог раздеться и все качал головой:
– Как же ты мог сорваться с такой верхотуры? Ты же мог насмерть разбиться. Тут болит? А тут? Похоже, товарищ капитан, переломов нет. А что с головой? Шумит? Еще бы! С такой высоты – и остался жив. Это просто чудо. Идти можешь? Пойдем в санчасть. Понимаешь, охрана думала, что ты пьян, и отправила в карцер. Бывает, знаете ли. Пошли.
Бывакин